Я вам не ведьма

Эх, мне бы его спокойствие! Намеки Акселя взбудоражили, заставили ерзать на стуле. Когда сероглазый потянулся за устрицей и выпил ее, в голову и вовсе полезли разные мысли… Щекам стало жарко. Потупившись, вспомнила утренние ласки. Господи, я ведь приличная девочка, и с Акселем мне совсем не понравилось! Мантра не помогла, пошлые картинки никуда не делись. Все Аксель со своими устрицами! Ежу понятно, на что намекают, когда вот так их едят.

– Хочешь попробовать? – неожиданно спросил сероглазый.

– Нет! – подскочив, едва не опрокинув стул, выпалила я.

Ну вот началось! Прямо здесь, на кухне, перед Уной? Да он в своем уме?!

Аксель недоуменно глянул на меня и пожал плечами.

– Ну не хочешь, так не хочешь, еды хватает.

Уши стали бордовыми.

Так он об устрице? Мамочки, как же стыдно! Я со своими фантазиями решила… Какое счастье, что Аксель не понял! Нужно срочно взять себя в руки. Я просто перенервничала. Еще бы, столько всего за день произошло!

– А куда ты собрался? – стремясь замять инцидент, уцепилась за предыдущую тему.

– Да к Висельному дереву.

Ну да, на общий сбор оппозиции. Разумеется, такого слова в Билардии не знали, что, впрочем, не мешало людям протестовать друг против друга.

Смущение постепенно улеглось, румянец спал со щек. Я слушала, ела, пила и счастливо избавилась от мыслей на постельные темы. Сейчас меня гораздо больше волновал таинственный Ковен. Оказалось, это весьма могущественная организация. Ее руководитель в некоторых случаях мог пойти против воли короля. Да что там, монархи сменялись, а маги никуда не девались, поэтому встать во главе Ковена мечтали многие. Должность эта пожизненная, можно вести какой угодной асоциальный образ жизни, никто открыто не пикнет.

– А можно?..

Я побоялась до конца озвучить просьбу, и так понятно, Аксель никуда не возьмет. Но он неожиданно согласился.

– Нельзя надолго оставлять тебя одну, – хмурясь, покачал головой он. – Гарольд затаился, готовит новый удар. Опять же инквизитор. Сомневаюсь, будто мессир добровольно выпустит из когтей добычу. Так что выбора у меня нет, придется брать. Заодно последишь, послушаешь. Что-то слишком просто все складывается, словно в ловушку заманивают.

Есть такое дело. Шрам не внушал доверия: слишком скрытный, верткий.

– Только, – Аксель замялся, чиркнул по мне взглядом, – есть одна загвоздка. Женщин на подобные собрания не берут, даже в качестве развлечения. Придется одеть тебя мальчиком. Спасибо, природа помогла, бинтовать ничего не нужно.

Это он на мою грудь намекает? Увы, не всем повезло родиться Аней Семенович. Не топиться же нам, уродцам. Опять же в постели мои формы Акселю не мешали, лапал за милое дело, еще и с удовольствием. Может, я неопытная девственница, но безразличием там и не пахло.

Ладно, мальчиком так мальчиком. Пригодится моя «непотребная» прическа. Немного подрезать – и самое то.

– Устрицы-то попробуй! – Аксель пододвинул мне изрядно опустевшее блюдо. – Для тебя старался. Знаешь, какие они дорогие?

Догадываюсь. Моря поблизости не видно.

– А зачем это? – нахмурившись, указала на раковины.

Сдается, меня таки пытались накормить афродизиаком.

– Ладно, сам съем.

Аксель забрал блюдо себе и предупредил:

– Ко мне женщина придет, уж не мешай нам.

Одна единственная фраза вдребезги разбила фантазии. А я уже гордый ответ заготовила, собиралась сопротивляться, оберегать девичью честь. Никому она не нужна, Катя, ты теперь для Акселя тоже б/у. Как любовница ни на что не годна, как жена тем более, а он мужчина, ему хочется. Порадоваться бы, только стало грустно. Горькое разочарование опустило уголки губ. Я ведь думала… Глупая нелогичная женщина!

– А ужин тогда зачем? – окончательно сникнув, обвела рукой остатки пиршества. – Он ведь чужой, для нее. Сказали бы, я прекрасно краюшкой хлеба обошлась.

Говорила, а голос дрожал от стремительно набухавших на глазах слез.

Я не расплачусь. Нет. Сейчас глубоко вздохну, и все пройдет.

Да чего ты, Катя? Он тебя не любит, ты его тоже. Все в порядке.

Сероглазый фыркнул:

– Вот еще, стал бы я ее кормить! Тебе приятное сделать хотел.

– Я тебя не тороплю, – добавил он и, утерев рот ладонью, поднялся из-за стола. – Можешь Уну остатками угостить. Только на вино не налегай, а то утром голова разболится.

Посмеиваясь, наверное, над дурой-попаданкой, вдруг возымевшей на него виды, Аксель вышел из кухни. Заскрипели ступени – он поднялся к себе.