«Я вырос в сталинскую эпоху». Политический автопортрет советского журналиста

…Позволю себе сделать одно замечание на выступление тов. Данилкина. Он выступил с большой обидой на критику, которой была подвергнута на страницах газеты «Звезда» его повесть «Наш город»… Тов. Данилкин поставил здесь два вопроса рецензенту, а именно: отражена ли в произведении правда жизни, полезна или вредна повесть? Но это не все вопросы. Есть необходимость поставить еще один вопрос: что представляет собой произведение в художественном отношении? Я читал эту повесть и должен сказать, что автор рецензии добросовестно разобрал ее и доказал, что произведение сырое, недоработанное. Вместо того чтобы правильно воспринять эту критику, тов. Данилкин обрушился на автора рецензии и на редакцию, которые стремятся помочь ему. Подобное отношение к критике не может способствовать росту тов. Данилкина как молодого писателя, а несет большой вред его творческой работе. Кто берется за перо, идет в литературу, но не прислушивается к критике, тот наверняка погибший для литературы человек[300].

Михаил Данилкин себя таковым не считал и продолжал работать над рукописью большого романа. С И.А. Мельником свел счеты по-литературному. В пьесе «Жертва обстоятельств» появилось значительное лицо — отрицательный персонаж, повторявший суждения Ивана Мельника по поводу писательского труда.

Михаил Данилкин отдал в издательство сборник критических статей, в которых снова подчеркнул свое кредо: художественная форма – это что-то второстепенное; главное – это правда жизни и, естественно, полезность делу коммунистического строительства. Рукопись похвалили за идейность, но вернули автору «из-за существенных недостатков»:

В своем нынешнем виде она вряд ли может быть принята в печать каким-либо издательством. Да и большинство собранных здесь статей написаны автором два-три года назад, в какой-то степени представляют уже запоздалый отклик на события литературной жизни[301].

У Михаила Данилкина явно угасал интерес к газетной работе, в «Звезде» публиковался редко без прежнего азарта, не упускал, конечно, случая по мелочи уколоть своих врагов – того же А.Т. Семченко:

Руководители цеха несколько лет просят директора завода тов. Семченко остеклить рамы и сделать вторые, зимние. И в течение четырех лет директор добродушно обещает: «Будет сделано, только не горячитесь»[302].

На своих товарищей по профессии Михаил Тихонович производил впечатление человека опустившегося. В редакции все чаще появлялся нетрезвым. «Видела его во дворе редакции в сильно опьяненном состоянии»[303]. Скандалил. Стрелял у сослуживцев рубли на выпивку: «Лично у меня и у других сотрудников иногда просил занять ему пять рублей на сто грамм водки»[304].

В сентябре 1952 г. М.Т. Данилкин ушел из профессии, записался слушателем в областную партийную школу, переехал из Березников в г. Молотов, из семейного дома переселился в общежитие, в комнату на несколько человек, сел за парту, исправно записывал лекции. При обыске у него обнаружили больше 40 тетрадей с конспектами[305].

По ночам, когда товарищи по учебе спали, писал свои новые сочинения – странную смесь из политических доносов, критических наблюдений, самооправданий, обличений, фантастических видений, небрежно обернутых в художественную форму. Затем отвозил в Березники, в редакцию местной газеты, отдавал машинистке на переписывание, та ворчала, но делала: «С Данилкина нелегко получить за работу»[306].