«Я вырос в сталинскую эпоху». Политический автопортрет советского журналиста

Многие на Руси больны сейчас тяжелой и заразной болезнью иудейского происхождения – правдобоязнью. Некоторые считают правду страшнее топора. Ликвидация этой болезни – одна из важных и трудных задач второй половины ХХ века. Русь всегда была знаменосцем правды. Потому она и смогла стать светочем и надеждой всего человечества. Вот почему Россию нужно хорошенько проветрить сквозняком правды – выгнать из всех углов, заказников ее космополитический смрад[402].

Гонители Михаила Данилкина сильны, они могут бросить его в тюрьму, отправить в каторжные работы, осиротить детей, но этот риск его не останавливал прежде и не остановит впредь: «Сознание ответственности за партбилет, который с честью ношу уже 20 лет, искреннее желание обеспечить нормальную и безопасную жизнь подрастающих детей своих заставляет меня, вопреки самым неблагоприятным репутациям, говорить честно и прямо»[403].

Он заключает «Ответ обвинителям», т. е. пособникам Тито в советской и партийной среде, следующими словами:

«Но я почему-то убежден: пока жив Сталин – ничего плохого не случится – сумею доказать свою правоту»[404].

Действительно, все обличительные речи партийного журналиста, гневные филиппики против дугадковщины, хмелевщины и прочих безобразий обращены к Сталину. С ним он хочет поговорить с глазу на глаз, откровенно, без посредников.

На свете существует весьма ценная и приемлемая для нас мудрость: друг спорит, а недруг поддакивает. Бездумно поддакивать Вам не хочется. Вас нужно уважать по существу. У Вас трудная жизнь, и с точки зрения обывательской в ней нет ничего завидного – хлопоты и хлопоты без конца, думы и думы непрерывно. Вы лишены возможности свободно, без стражи даже погулять там, где хочется, побыть наедине среди природы. Многого Вы лишены, кроме самого главного – ума, доблести и чести. И всего этого не убавится у Вас, если Вы повнимательней прислушаетесь к речам таких людей, как автор этих строк. Они плохого не желали и не желают Вам[405].

«Ум, доблесть и честь» – либо искреннее признание любви к Сталину, либо дань партийной риторике. Во всяком случае, у М. Данилкина появились сомнения поначалу в интеллектуальной силе вождя. По его мнению, Сталин время от времени изрекает глупости. «Или это недуг возраста? Или результат длительной жизни под семью замками? Или голова кружится от успехов?»[406]. Прочтя в газете выступление И.В. Сталина на XIX партийном съезде, журналист вдруг заметил, что тот лжет:

«Никто так не поднимался до высот земного божества, как Сталин последних 10 лет. И никто так тонко не врал, как врет он в последние годы. На словах все правильно, а на деле все наоборот»[407].

Михаил Данилкин тем не менее готов использовать сталинские положения в своей собственной борьбе. О «гоголях и щедриных» речь шла выше. По всей видимости, М. Данилкин отнесся к ним серьезно, в отличие от столичных литераторов[408]. Описывая ситуацию в советском языкознании, Сталин употребил словосочетание «аракчеевский режим»[409]. М. Данилкин тут же распространил эту характеристику на весь советский строй:

«Аракчеевский режим, к сожалению и удивлению, не является привилегией языкознания. Он глубоко проник во все поры жизни. Это я и на собственной шкуре испытал и видел много раз, как испытывают другие и вполне советские люди»[410].

Примерно теми же словами описывал сложившуюся ситуацию в литературоведении возвратившийся из ссылки историк литературы Ю. Оксман: