«Я вырос в сталинскую эпоху». Политический автопортрет советского журналиста

Экспертам были поставлены следующие вопросы: «1. Являются ли вышеуказанные произведения Данилкина или некоторые из них по идейной направленности антипартийными и по содержанию антисоветскими? Если антипартийными и антисоветскими являются некоторые произведения, то какие именно? 2. Если указанные произведения или некоторые из них являются по своей идейной направленности и по содержанию антисоветскими, то что конкретно в этих произведениях является антипартийным и антисоветским и какой характер их антисоветского содержания?»[517]. Иначе говоря, они должны были заново ответить на те же вопросы, что и М.Я. Кокшарова. Причем ее ответы были утверждены бюро Молотовского обкома партии.

Следователь между тем продолжал допросы. 24 января он зачитал Данилкину реплику из его пьесы «Жертва обстоятельств»: «Теперь создаются божества из живых людей» – и потребовал от него показаний «об этом антисоветском измышлении».

Данилкин признал, что это утверждение «по своему содержанию, безусловно, является антисоветским», и тут же пояснил, что антисоветским оно является потому, что «герой пьесы свои субъективные переживания возвел в степень политически неверных обобщений». Следователю такое признание показалось явно недостаточным. И в протокол записали продолжение ответа: «Антисоветским по содержанию это мое утверждение является и потому, что оно дает неправильную оценку истинного настроения народа к своим вождям и руководителям. Раз это так, то и герой пьесы, а вместе с ним и автор встали на ложный клеветнический путь, потеряли чувство реального ощущения действительной жизни, оторвались от жизни».

Дальше следователь процитировал другую работу Данилкина – «о наличии в Советском Союзе подневольного труда», – спросил, считает ли подследственный это утверждение антисоветским. Подследственный согласился: да, считаю. И уточнил, что имел в виду «труд заключенных», а дальше объяснил, почему у него такое мнение: «Этот труд подневольный, а подневольный труд – один из признаков рабства». Фомичев тут же поинтересовался, знает ли бывший работник агитпропа, что буржуазная печать утверждает то же самое и теми же словами. Данилкин тут же согласился: да, знаю, есть такое совпадение. «Что же, по-вашему, делать с заключенными, если они отбывают наказание?» – задал вопрос Фомичев. Ему, по всей видимости, стало интересно. Но Данилкин его разочаровал: «Отбывая наказание, заключенные должны работать». Следователь потребовал квалифицировать суждение о рабском труде как проявление буржуазной идеологии. Данилкин не стал спорить: «Признаю, что мое утверждение о рабском труде в СССР является буржуазной идеологией»[518].

Сделав соответствующую запись об этом, Фомичев на следующем допросе потребовал от него признания в троцкизме. Он действовал по апробированной схеме: процитировал слова Данилкина о двоевластии и потребовал признать их антисоветскими. Здесь подследственный сначала заупрямился. Признав зачем-то, что «сам термин “двоевластие” есть плод моей выдумки и фантазии», Михаил Данилкин вновь изложил свои взгляды на общественно-политическую ситуацию в СССР: «На мой взгляд, в настоящее время у нас Советская власть и партия по форме одно и то же, что и при Ленине, но по существу имеется налицо стремление наполнить советскую форму власти антисоветским содержанием. Отсюда я и делаю вывод, что имеется налицо стремление превратить Советскую власть в ее противоположность, стремление к возникновению другой власти при наличии официальной Советской власти».

Следователь потребовал уточнить, какими фактами оперирует Данилкин, когда так утверждает. Подследственный, видимо, уловил интерес в словах следователя и решил предъявить дополнительные аргументы: «На мой взгляд, фактически имеются в отдельных местах две формы власти, т. е. двоевластие и перерождение Советской власти». Спохватился и уточнил, что «отдельные факты действительного, по-моему, перерождения органов Советской власти на местах, вскрытые за последнее время, я возвел в степень недопустимого, политически вредного, а потому антипартийного обобщения».

Кто-то из следователей (допрашивали на этот раз Данилкина вдвоем – его следователь Фомичев и заместитель начальника Молотовского управления МГБ полковник Федаков) возразил: верно, «отдельные руководящие работники встали на неправильный антипартийный путь, на путь перерождения. Можно ли, исходя из этого, утверждать, что это были факты перерождения Советской власти?». М.Т. Данилкин спохватился, что сказал лишнее, и привел уже проверенную формулировку: «Допустил грубейшую политическую ошибку и проявил политическую незрелость». И тут следователь захлопнул ловушку: