Я, звездный рыцарь, или Выйти замуж за героя

— Гражданка Хоккенен?

— Да. Она, — улыбка Бергена застыла, превращаясь в болезненную гримасу. — Хват, ей нельзя на Ка-Песс. Они запрут ее в роддом и заставят вынашивать детей от доноров. Нам, мужчинам, хорошо — пару раз слил в баночку и на всю жизнь свободен. Там даже где-то мои юношеские образцы наверняка сохранились — в двадцать один год, став совершеннолетним, сдавал, как каждый добропорядочный — тогда еще — гражданин. А женщинам мучиться. Избавь ее от этого, Хват!

Гурий смотрел на кристалл, понимая, что на одной чаше весов лежит уникальная военная разработка, которая может перевернуть мир, а на другой — жизнь человека.

— Я не могу… не нарушая закона…

— Я могу, — на сей раз не только глаза, но и голос капитана Бергена был совершенно серьезен. — Ты мне только подыграй. То есть, ничего не делай.

— Как?

Берген придвинулся к решетке так близко, что Гурий всерьез испугался, как бы он не напоролся на исходящую током решетку.

— Иди сюда, — шепнул. — И слушай внимательно.

Еще на подлете к орбитальным станциям «Стремительный» отправил запрос на землю, и крейсер встречали. Еще на орбите с ним связались диспетчеры и предложили весьма узкий коридор полета, а в верхних слоях атмосферы, не успел корабль сбросить орбитальную скорость до планетарной, наперерез ему устремилось звено истребителей. Кинув позывные, они окружили полицейский крейсер четким квадратом и повели вниз.

— Хорошо подготовились к встрече, — прокомментировал Ковач, глядя на экраны. Гурий промолчал. На данном этапе он сделал все, что мог, и оставалось лишь удобно устроиться в ложементе и ждать. Не так уж часто случалось при посадке капитану вмешиваться в работу пилотов, но осторожность не повредит.

— Они как будто о чем-то догадываются, — изрек старпом несколько минут спустя, когда картинка на главном обзорном экране сменилась.

— Знают о нашем грузе, — обронил Гурий.

В последние дни их отношения со старшим помощником охладели настолько, что общаться эти двое могли лишь официально. Это вносило разлад в экипаж и смятение в душу капитана. Если Ковач о чем-то догадывается… если старпом не одобряет действий капитана, вывод однозначный — на одном корабле им не место. Видимо, слишком много было в Коваче от обычного «приземленного» полицейского, который сначала ищет подходящую букву закона, а уже потом начинает действовать. Сам Гурий предпочитал поступать наоборот. Не зря же его прозвали Хватом. Ухватиться и держать, а там будь, что будет.

Он покосился на место связиста, сейчас отделенное полупрозрачным пластиковым экраном. Несколько дней его попеременно занимали курсант Флегмачек и лейтенант Чайво. Будущий космический коп и обычный «приземленный» шериф разграбленной и практически уничтоженной пиратами колонии. И уж так получилось, что не слишком молодую — в тридцать пять лет настолько круто менять свою жизнь уже рановато! — не привлекательную внешне женщину Гурий был рад здесь видеть больше, чем подтянутого амбициозного юношу. Выходит, что предубеждения против «приземленных» копов не существует. Все дело в конкретном человеке.

— Нижний уровень, — бросил пилот. — Захожу на финишный виток. Режим посадки активирован. Включаю компенсаторы?

По традиции, это должен был сделать капитан. И, хотя ситуация была рутинной — крейсер «Стремительный» умел садиться на грунт и стартовать с него, в отличие, скажем, от фрегатов и массивных неповоротливых космоносцев — правила никто не отменял.

— Есть режим посадки, — Гурий нажатием кнопки активировал ее и откинулся на ложементе, в то время как где-то в недрах корабля прозвучал сигнал предупреждения. Экипажу следовало занять горизонтальное положение, пристегнуться и расслабиться. Из заключенных сейчас исключение было сделано только для Шоррена Ганна. Обитатели остальных трех камер должны были испытать все прелести перегрузок. Хорошо еще, что это ненадолго — две-три минуты.

Двигатели взвыли. На главном обзорном экране последний раз сменилась картинка — там, под крейсером, было ровное поле запасного космодрома. Мелькнула и пропала какая-то техника. Горизонт чуть задержался, выгибаясь, меняясь и постепенно вытягиваясь в ровную, привычную линию. Звено истребителей выпустило сигнальные ракеты и отвалилось — они свою задачу выполнили.

— Свободное падение…

— Есть.

— Торможение…

— Есть торможение!

— Планетарные на обратную тягу…

— Есть планетарные на обратную тягу!

Сегодня почему-то привычные действия замечались особенно ярко, как будто в первый раз. Возникало чувство эйфории — и тревожной тоски. Как было в первый раз, когда капитан Крокус внезапно решил доверить контроль за посадкой старпому. Гурий Хват впервые сажал «Стремительного» на грунт и разрывался между восторгом и осознанием ответственности и страхом… за что? Тогда он не смог ответить на этот вопрос. Сейчас — не хотел.

— Касание…

— Есть касание!

— Сброс тяги…

— Есть!

— Холостые…

— Есть холостые!