Ядовито-розовая ручная граната (СИ)

– Душ не пошел на пользу? – спросил он, не в силах скрыть сочувствие, когда Шерлок нахмурился в раздражении от собственной слабости.

- Первую пару минут это было освежающе, - объяснил тот, жуя и проглатывая порцию рагу, прежде чем пожать одним плечом. – А потом струи воды стали больше напоминать гвозди, забиваемые в череп.

Джон поморщился, с легкостью представив, что именно имел в виду Шерлок.

– Есть некоторые виды обезболивающих, которые можно принимать вместе с антигистаминными препаратами. Хорошая еда и продолжительный сон должны помочь, – это скорее звучало как благовидный предлог, но заставить Шерлока обратить внимание на самые насущные потребности его организма, за исключением дыхания, граничило с невозможным. А значит, когда тот заболевал, тело его, длительное время лишенное нормального сна и пищи, было совершенно не готово бороться с недомоганием. – Ты почти не притронулся к больничному завтраку.

Шерлок скривился, накалывая последний кусочек мяса и тщательно его пережевывая прежде, чем ответить.

– Только самые великодушные люди могут называть те помои «едой».

- Удивительно, что ты так разборчив, ведь ты бы не узнал «приличную еду», даже если бы она свалилась тебе на голову, - добродушно пошутил Джон. – Еще хочешь? – он кивнул в направлении опустевшей тарелки Шерлока, уже предвидя ответ, когда тот помотал головой – скованное, неловкое движение – и отставил посуду в сторону.

Добиться, чтобы друг съел хоть такую крошечную порцию, уже было небольшой победой, и Джон подавил знакомое искушение уговорить и заставить. В конце концов, Шерлок не страдал от недоедания, и Джон не имел никакого права вмешиваться. Вместо этого он просто прилагал все усилия к тому, чтобы подтолкнуть Шерлока в направлении пищи, если вдруг появлялся шанс, и терпеливо сносил, пока друг таскал кусочки с его тарелки в тех частых случаях, когда сам он обедал, а Шерлок отказывался заказать хоть что-нибудь для себя.

Пройдя на кухню, он убрал остатки еды, стараясь поставить их как можно дальше от любой гадости, что могла обнаружиться в холодильнике. Вроде бы там не было ничего дурно пахнущего, но Джон прекрасно понимал – не стоит и пытаться принять на веру идею, что в глубине не прячется очередной эксперимент. Наконец, он налил стакан воды и вытряхнул на ладонь несколько таблеток, пару раз перепроверив допустимую дозу, прежде чем вернуться к Шерлоку с крошечными белыми капсулами, лежащими на его руке подобно жемчужинам.

- Одна таблетка антигистамина, две – парацетамола, – сказал он, отметив про себя, что Шерлок взял лекарства сразу же, как только они появились перед ним. Либо он был твердо уверен, что Джон не даст ему ничего, что может представлять угрозу его здоровью, либо очень жаждал облегчения.

И только когда таблетки были проглочены, а вода выпита, Джон забрал у Шерлока стакан, поставил его на столик, а потом взял свою книгу и вновь уселся на прежнее место. Обычно диваном безраздельно владел Шерлок, занимая его от края до края своей долговязой фигурой. Однако устроиться в кресле показалось Джону слишком похожим на изгнание, а, кроме того, Шерлок, видимо, с радостью готов был поделиться пространством. В определенных пределах, разумеется.

Открыв книгу на странице, где был загнут уголок, Джон попытался сосредоточиться на тексте. После нескольких ночей неполноценного отдыха мозг его был неспособен воспринять ничего чересчур сложного, но задремать прямо сейчас казалось Джону равносильным признать поражение. К тому же, позднее, когда придет пора возвращаться на работу, ему придется поплатиться за сбитый режим сна.

Однако изложенная история не могла удержать внимания Джона. Он слишком отчетливо осознавал, что рядом с ним, буквально на расстоянии вытянутой руки, находится Шерлок. Детектив вновь прикрыл рукою глаза и лежал, откинув голову на подлокотник, выставляя напоказ шею. Любой другой в подобной позе казался бы застенчивым или смиренным. Но Шерлок выглядел сильным и непокорным, почти вызывающим, и слова, произнесенные прошлым вечером, невольно всплыли в памяти Джона.

«Мне нужен ты».

В тот момент Джон был настолько вымотан и охвачен беспокойством за Шерлока, что не смог ощутить ничего, кроме слабенького проблеска затаившей дыхание надежды. Теперь же это воспоминание сияло в его голове подобно бриллианту, яркому и переливающемуся.

Нужно было спросить у Шерлока в тот момент, что он имел в виду. Нужен ему Джон как врач или как друг? Или же за этим стояло нечто большее? Господи, как бы Джон хотел поверить в это. Если бы такие слова произнес кто угодно другой, он бы не замедлил исследовать представившуюся возможность – но речь шла о Шерлоке, от которого и в хороший день сложно было добиться прямого ответа, а к тому же, все еще пребывающем в тисках мигрени.