Ядовито-розовая ручная граната (СИ)

Этот стук стал его проводником сквозь бессмысленные видения: краски и события, которым не было места в реальном мире. Он вел его вперед уверенно и неторопливо среди отчаянья, принося своим ритмом успокоение даже в моменты прорывающегося безумия.

Шерлок посмотрел на скорчившееся у обочины мертвое тело. Безликие полицейские, чья кожа туго обтягивала черепа, лишая их даже намека на человеческие черты, подняли головы и уставились на него невидящими глазами, когда он проходил мимо.

- Тело подброшено, это не случайный наезд, - сообщил Шерлок, но его, казалось, не желали слушать. Полицейские поворачивались к нему спиной, а он брел все дальше по лабиринтам лондонских улиц. Картина перед глазами дернулась и изменилась, и он оказался в доме, где провел детство, а потом вновь на Монтегю-стрит. Затем последовали видения университета: расплывчатые, почти стертые его стараниями из памяти, задержавшиеся лишь на самом краю сознания, но Шерлоку они были безразличны.

Это были не чертоги его разума. Возможно – то был мир, лежащий за пределами их разрушенных стен, или же лишь легчайшая дымка случайных воспоминаний, вторгшихся в его сновидения в неуклюжей попытке наполнить их красками, но пусть оттенки эти были болезненными и жуткими – угрозы в них не ощущалось. Чего ему было бояться, когда сквозь лабиринт его ясно и неуклонно вело ровное и отчетливое биение?

Шерлок никак не мог вспомнить, что могло бы служить источником подобного звука – вибрирующего и басовитого. Он следовал за этим зовом, шагая в ритме четырехдольного такта, пока не вырвался из объятий забытья, вновь проснувшись. Голова его покоилась на груди Джона, в ухе отдавался неутомимый стук живого и беспокойного сердца: предсердия и желудочки, вены, артерии, аорта – качающий кровь комок мышц подобно любовнику нашептывал Шерлоку свои тайны.

Ладонь Джона лежала на его голове, ласково охватывая ее ловкими пальцами. В ней не чувствовалось никакого усилия, попытки удержать на месте, только теплое и успокаивающее прикосновение. Но вторая рука куда более собственнически обнимала тело Шерлока, не давая ему скатиться с узкого дивана и наводя на мысли о не бросающейся в глаза силе и военном прошлом.

Видимо, в какой-то момент Джон сполз ниже, и теперь практически лежал на диване, вытянув ноги по обе стороны от Шерлока, в то время как тело его служило детективу в качестве своеобразного матраса. Подобное положение никак не могло быть удобным, и все же Джон остался, не желая оставлять спящего друга в одиночестве, хотя спокойно мог выбраться из-под него и уйти.

Еще одно свидетельство – если таковое требовалось – тому, что Джон не хотел находиться отдельно от Шерлока. Его обязанности в качестве врача закончились, но желание быть рядом не исчезло.

Уголки губ Шерлока приподнялись в улыбке, когда он почувствовал, как рука в его волосах на секунду слегка сжалась, а затем вновь заскользила в нежной и осторожной ласке. Быть может, подобное - когда тебя гладят, будто некое загадочное животное - должно казаться покровительственным, но Шерлок мог видеть истинную причину, стоящую за шелестящим движением пальцев по его голове. Джон хотел помочь и ничего не требовал взамен. Казалось, он просто получал удовольствие от того, что ему единственному дозволенно видеть друга таким: все-таки человеком.

- Ты не спишь? – голос Джона гулко завибрировал в грудной клетке, перекрывая пульсирующее анданте* его сердца и наполняя слух Шерлока особой, свойственной лишь ему модуляцией.

Сонно хмыкнув, Шерлок выпрямил ноги, потягиваясь всем телом и стряхивая ленивую истому. Он распрямил пальцы, сжимавшие выпуклый узор свитера, и провел ладонью вниз, до талии, пытаясь полностью сосредоточиться на лежавшем под ним человеке.

После стольких дней, когда его возможности управлять собственным интеллектом и вниманием были сведены к минимуму, он ощутил, что перепутавшиеся провода встали на место, цепь замкнулась, позволяя постепенно разгораться яркому сиянию прежних способностей. Словно прокатилась по иссушенной пустыне вода, пробуждая к жизни все, что дремало в ожидании ее прикосновения. Где были прежде свинцово-тяжелые мысли и темные глубины океана забвения, вновь зазвучала симфония логичных рассуждений. Более не разлаженный хор настраиваемых инструментов, но плавное течение гармоничной музыки: разум Шерлока вернулся, наконец, под его контроль.

Вырвавшийся у него вздох облегчения показался в тишине квартиры громким, и рука Джона, перебиравшая его волосы, замерла.

- Все хорошо?

Шерлок улыбнулся, поднимая голову и глядя на Джона.

- Я снова могу думать, - прошептал он, чувствуя благословенное отсутствие боли. – Все прошло.

- Совсем? – уточнил Джон, проводя большим пальцем по его затылочной кости, и Шерлок кивнул, наслаждаясь тем, что вновь можно двигаться без опасения.

- В голове немного… пусто, - Шерлок пожал плечами. Он уже давно к этому привык, мигрень всегда оставляла после себя странную опустошенность, но это все равно было бесконечно предпочтительней той визжащей и воющей боли, что так долго хозяйничала под сводами черепа.