Якудза: преступный мир Японии

Патинко не пользуется хорошей репутацией в Японии по многим причинам, и одна из них заключается в том, что на протяжении многих лет японцы и корейцы, которые живут здесь, но имеют родственников в Северной Корее, отправляют деньги в «Рабочий рай». Японские салоны патинко уже давно стали источником финансирования преступного предприятия КНДР, представляющего угрозу для Японии и всего мира.

Вот одна из причин, по которой Олдман попросил меня рассмотреть новое дело. Компания, о которой пойдет речь, была небольшим и успешным оператором салонов в районе Токио и обратилась в фонд с просьбой о кредите для расширения операций в Сайтаме и Тибе.

На бумаге компания «Вахей Энтертейнмент» была вполне респектабельной. Двенадцать салонов, полторы тысячи сотрудников, прибыль не меньше двадцати миллионов долларов в год. Судя по всему, компания не платила якудза, но никто не был в этом уверен. Вопрос, который больше всего беспокоил Олдмана, заключался в следующем: отправляла ли компания и/или ее руководители деньги в Северную Корею? Если так, то это никуда не годилось. Олдман сказал, передавая мне файлы:

– Я встречался с вице-президентом компании, и он показался мне удивительно честным человеком. Я не знаю историю салонов патинко и всей отрасли, но понимаю, почему этот бизнес на грани. Компания пришла к нам, потому что все японские банки относятся к ней холодно. И я не думаю, что дело только в расизме. Я слышал, что в наши дни японские банки гораздо охотнее дают кредиты корейцам. Деньги побеждают национализм.

Настоящая проблема заключается в слухах о связях с Северной Кореей. Второстепенная проблема – конечно же, в том, что владельцами были потомки корейцев, которые решили не признавать себя японцами. Ну а третья – в странных связях корейцев с якудза.

Фактически на тридцать процентов якудза состоит из корейцев. И чтобы понять, почему это так, нужно немного знать историю. Первое, что вам следует уяснить, – тот факт, что Япония завоевала Корею во время имперской экспансии и обращалась с корейцами как с дерьмом.

Перед Второй мировой войной рост японских поселенцев в сельскохозяйственных районах привел к тому, что множество корейских фермеров отправились искать работу за границу. Большинство этнических корейцев в довоенной Японии были фермерами из трех южных провинций (Северный и Южный Кёнсан и Южная Чолла, включая Чеджудо), и они взяли на себя всю черную работу, заняв положение где-то между буракуминами (японскими неприкасаемыми) и жителями острова Окинава.

Вполне возможно, корейская иммиграция на Японский архипелаг была более или менее добровольной, пока в 1940-х годах военная мобилизация не привела к принудительной миграции (кёсейренко). Во имя привлечения «добровольцев» этнические японцы и корейцы вступили в сговор, призывая корейцев на работу на фабриках и шахтах. В результате с 1939 по 1945 год где-то семьсот пятьдесят тысяч корейцев вынуждены были работать в Японии.

Когда война закончилась и Корея была освобождена от японского колониального правления, перед большинством корейцев сразу же встал вопрос: вернуться ли в Корею или остаться в Японии. Фактически большинство – примерно три четверти – репатриировались, но некоторые остались. Многие из них осели, обзавелись детьми, говорившими исключительно по-японски, и получили относительно привилегированный статус по сравнению с новыми иммигрантами, особенно теми, кто приехал в условиях вынужденной миграции после сороковых.

Послевоенный правовой статус оставшихся корейцев напоминал своего рода чистилище. Хотя корейцы, живущие в Японии, когда-то были японскими гражданами, правительство по мере возобновления колониального расизма постепенно лишило их прав. Японцы стали называть их «заиничи», и в течение следующего десятилетия они постепенно утратили свои права.

К декабрю 1945 года право голоса Кореи было отозвано. Положение тех, кто остался, стало еще хуже. Благодаря периоду, когда корейцы не подчинялись японским законам и считались «гражданами третьего сорта», им удалось захватить черные рынки, возникшие по мере восстановления нации. В Канто возникли корейские группы якудза, такие как Тосей-кай. В Кансае восстали и пришли к власти свои группы, такие как «Янагава-гуми». Более того, корейцы даже сколотили свои собственные банды: «Тосэй-кай» в Канто и «Янагава-гуми» в Кансае.

«Ямагути-гуми» многому научились у «Янагава-гуми». Эти очень быстро прошли путь от ведения операций на черном рынке до создания бизнес-империи. У них было собственное агентство талантов. У них была строительная компания. Они собирали деньги с призеров баров, кабаре, клубов, салонов маджонга и патинко. Букмекеры, проводившие велогонки, скачки, лодочные гонки и даже бейсбольные матчи, платили им комиссию за защиту. Если вы чистили обувь, продавали наркотики, пели энка (японский эквивалент кантри и вестерна, в основном сентиментальные баллады), содержали продуктовый ларек, стриптиз-клуб или продавали порнографию, вы тоже платили им комиссию за защиту. Вербовщики на вокзалах и в доках тоже не могли никуда от этого деться.