Янтарное побережье

Даже если ты опоздаешь
на много долгих минут
и вовремя не придешь туда
где всегда
(запомни тот перекресток!)
если вдруг собьешься с дороги
по пути: если разлюбишь
и внезапно
в мимолетном недуге
без предупреждения оправдания повода
в середине жизни
не написав в письме
ничего
кроме привычной строки про любовь
и подписи — покинешь
и даже если не получу
письма от тебя
и не услышу из уст твоих —
выйду к тебе на свидание

Перевод Л. Цывьяна.

Экскурсия

Прошу сосредоточиться
и разинуть рты
где-то в этих местах
облака спрессованного света

Одежду лишнюю прошу оставить

нам предстоит изрядный
подъем в гору
чтобы все увидеть

нужно идти вверх

к белым кручам
где воздух разрежен

Это край удивительных известняковых гор

в которых месторождения
платины и золота
Ну а мостки ведут к подземным ямам

Перевод Н. Карповой.

Берег

Здесь — над морем своим
засмотрюсь поражаясь
птицам вплетенным
в прибрежный высокий тростник
словно открылись глаза
стали вдруг различаться
странствующие янтарной осенью
чайки что кружат над морем
чайки в воздухе чертят
белый огромный парус
и вот острокрылая птица
проносится мимо меня

Перевод Н. Карповой.

Икар — Сент-Экзюпери

Упал
в простреленном крыле дыра —
отверстая небесная глазница
Хлопал руками от стужи —
иней лежал в пещерах Ласко —
и рухнул
на живые колени металла
касаясь земли
виском со свежей сединой
Кружило его
и он накренился
к кривому зеркалу моря
со всплывшими рыбами
промелькнул
запрокинувшим голову в небо Икаром
двойником
легендарного летуна
словно ищущим в воздух
крылья

Перевод Н. Карповой.

Влодзимеж Антковяк

День на озере Грабовец

Узкая, новая, усыпанная гравием асфальтированная дорога змейкой виляла то вправо, то влево, ныряла с холма на холм, но все же упрямо стремилась вниз, туда, где в низине лежал Грабовец. Не доезжая до озера, перед последним спуском в низину виднелись развалины погорелой усадьбы какого-то немца и дикий, заброшенный сад с одичавшими деревьями, зарослями малины и несколькими десятками слив, не выродившимися в этом запустении и даже разросшимися; хотя за деревьями никто не ухаживал, они выжили и плодоносили не хуже прежнего. Паренек, съезжавший на велосипеде со склона, не крутил педали, чтобы велосипед как следует разогнался, потом тормознул и, сбавив возле сада скорость, свернул с асфальта на траву, лавируя между кротовинами и одичавшими яблонями и сливами. Остановился, положил велосипед и огляделся. Он был один. На несколько километров окрест ни души.

Паренек подошел к дереву, сорвал сливу, разломил и, вынув косточку, положил мякоть в рот. Деревья были фиолетовыми от плодов. Он сорвал еще пригоршню слив и вернулся к велосипеду. На руле висела сумка-планшет, на багажнике лежали свернутая дерматиновая куртка и пустой старый рюкзак без каркаса, но зато с укрепленным картоном дном, а к раме были привязаны бамбуковые удилища в холщовом, малость коротковатом чехле. Достав из сумки ситцевый мешок, затягивающийся шнурком, паренек вернулся к дереву и нарвал слив. Потом, повесив мешок на левое запястье, поднял велосипед, вывел его на асфальт и проехал еще несколько десятков метров, держа руль правой рукой.