Янтарное побережье

— Да, но только я потерял жену. Она сломалась. Не выдержали ее нервы этих поворотов. Поверила в некоторые идеалы Солидарности. По счастью, в идеалы, а не в представляющих эту организацию людей — их-то она слишком хорошо знала. А своим идеалам осталась верна. Не собираюсь отнимать их у нее. Они близки моим и, наверное, твоим тоже — это ведь законность и справедливость. Но в настоящее обновление она пока не верит. У нее-то в Лондоне я и был. Она хочет остаться там еще на некоторое время. А я чувствую, что потерял ее.

— Если она верит в эти идеалы, то обязательно вернется домой, к тебе, — как мог, утешил я друга.

— Эмиграция либо ломает людей, либо закаляет, делает их тверже в убеждениях. Как тюрьма.

— А ты, значит, домой?

— Мое место там. В Лондоне я пробыл только четыре дня. Нервы у меня порядком расшатались — вот я и решил попутешествовать морем, отдохнуть. Только не предполагал, что окажусь у тебя в гостях.

— И что ты собираешься делать дальше? О пенсии не подумываешь? Пора уступить место молодым.

— Может, ты и прав. Но ты ведь меня знаешь: неужели, по-твоему, выйдя на пенсию, я перестану работать, хотя бы на общественных началах?

— Да, для таких, как ты, прежде всего — благо других людей. Это твой идеал.

— Я тебе больше скажу. Если у человека такой идеал, то причиненное ему зло большой роли не играет. Мать может простить все своему ребенку, но и ребенок должен уметь жертвовать чем-то для матери и прощать ее.

— Поэтому оба мы и работаем, дорогой Владислав.

— И очевидно, будем работать еще долго. Но хватит разговоров на сегодня. У тебя свои обязанности, а мне нужно многое обдумать.

Обед со старым другом закончился; настроение у нас было не совсем обычное.

Перевод И. Русецкого.

Роман Ляндовский

Небо плачет

Она приходила каждый день вечером. Уже привыкнув, что он ждет, после дежурства на отделении находила свободное время и забирала его из палаты на террасу. Помогала перебраться с кровати на коляску и подвозила к самой балюстраде.

— Сегодня, Катя, нам наверняка посчастливится. — Он положил руку на ее маленькую ладонь.

— Не верю я вам, поручник. — Она убрала руку и тут же поправила манжет на рукаве белого халата, чтобы как-то сгладить неловкость. — Не верю, потому что слышала это уже много раз.

— Сегодня день Святого Лаврентия?

— Не знаю, может быть. Я не заглядывала в святцы.

— Десятое августа?

— Да.

— Ну тогда наверняка дождемся…

— Счастья! — после секундной паузы снисходительно добавила она и приветливо улыбнулась. Катя знала, что с больными надо быть уступчивой и доброжелательной. В данном случае трудности это не составляло; поручник из польской дивизии действительно был симпатичным и интересным. Другие медсестры завидовали ей из-за этого необычного знакомства и бесед на террасе теплыми вечерами. Поручник уже неделю рассказывал о странных явлениях, которые должны произойти в небе. Но пока ничего не происходило. Молчаливое ожидание затягивалось до полуночи. Она даже полюбила эти часы таинственного волнения, вызванного ожиданием.

Катя поправила одеяло на спинке коляски.

— О-о-о, замечательно. — Он поднял глаза. — Спасибо.

Они объяснялись на смеси двух языков и отлично понимали друг друга.

— Посмотри, — показал он рукой. — Видишь?

Ясное небо искрилось от звезд, таких ярких и таких близких, что, казалось, их можно было окликнуть, как давних знакомых. Поручник оживился. Из степи пахнуло зноем.

— Там, — обернулся он к девушке. — У конца Млечного Пути. Видишь?

— Что? — Катя пожала плечами.

— Чуть в сторону. — Он снова протянул руку. — Примерно на три пальца левее этой высокой сосны. Видишь? Несколько ярких звезд!

— Вижу, — с облегчением произнесла Катя.

— Это Персей. — Он удобнее устроился в коляске и снова нашел ладонь санитарки. Девушка хотела убрать руку, но поручник сильнее стиснул ее пальцы и кивком указал на ту часть неба, в которую они всматривались.

— Все-таки дождались, — прошептал он.

— Ой, правда, — чуть не вскрикнула Катя, потому что в этот момент от светлого облака звездной пыли оторвался метеорит. Он летел по дуге, за ним сорвался второй, светившийся чуть дольше.

— Персеиды отлетают от Персея.

— Ой! — Она положила другую руку на его плечо. — Еще один!

— Говорят, это слезы Святого Лаврентия. Или что небо плачет.

— Оно плачет?

— Да. К счастью.

Подняв головы и не шевелясь, они затаили дыхание, боясь нарушить тишину.

— Поручник, вон еще одна! А теперь сразу две звезды!

— Вижу, — ответил он уже совершенно спокойно. — Персей, возвращаясь с головой Медузы, увидел прикованную к скале Андромеду. Он освободил ее, и счастливые родители в награду отдали девушку ему в жены.

Катя молчала, но поручник знал, что она слушает его, хотя не все понимает из античной легенды.

— Ой, снова, — с улыбкой показала на еще одну падающую звезду. — Какая яркая!

— После смерти любящих супругов боги взяли их на небо, — вполголоса закончил поручник рассказ.