Янтарный амулет, или Первое правило детектива

– Думаешь, тут цыганка и живёт? – спросила Роуз и показала на дальнюю часть комнаты. – Смотри, кровать.

Девочка вышла на середину и провела пальцами по столу, сделанному из спила целого ствола. На столешнице виднелись годичные кольца. Роуз посмотрела на одинокую свечку, коробок спичек и причудливую миску, высеченную из чёрного камня.

– У неё особо ничего и нет, – заметила она.

– Да, – согласился Руи.

– Если придётся ждать, хотя бы устроимся с комфортом, – объявила Роуз и чиркнула спичкой.

Руи закрыл входную дверь, и свет солнца погас, уступив место тихому мерцанию свечи. Мальчик развернулся и разинул рот от удивления.

– Р-роуз!

Она задула спичку и проследила за его взглядом.

– Ничего себе! – ахнула Роуз.

Гобелен сиял в полумраке, переливаясь красным, зелёным, синим, сверкая золотой нитью. Пламя свечи выхватывало в нём новые, прежде невидимые детали.

– Гляди, Руи! Чаша!

Девочка коснулась красной чаши, вышитой на гобелене. Та стояла на камне, и над ней светились два амулета. Один родной, знакомый – золотисто-янтарный с тёмной точкой в центре. Второй – кулон Верульфа, тёмный с красно-оранжевой сердцевиной. Сама чаша была довольно маленькой и простой, с одной ручкой и на ножке с круглым основанием.

– Выглядит как обычная чашка, – сказала Роуз, зачарованно любуясь мерцающими золотыми нитями. – Но она как живая!

«Совсем как мой кулон», – мысленно добавила она.

Руи заглянул ей за плечо, и карие глаза мальчика блеснули в свете свечи.

– Да, это точно Янтарная чаша. Смотри, она ещё повторяется на гобелене.

И действительно, она повторялась, и не раз. Роуз прошла вдоль стены, освещая её крошечным огоньком. На фоне причудливого пейзажа были вышиты дети: девочка с чёрными кудрями и светловолосый мальчишка.

– Вот история, которую нам рассказывала мисс Темплфорт! – воскликнул Руи. – А деревья как будто мёртвые.

Он показал на длинные стволы, узкие, сломленные.

– Это… не деревья, – прошептала Роуз, вдруг вспоминая видение. – Может, так и кажется со стороны, но на самом деле здесь изображены жуткие твари, которые ворвались в моё сознание, когда я держала в руках кулон.

Уродливые фигуры тянулись к небу, а их тени словно капали кровью на землю.

– Крадуны! – ахнул Руи. – А тут кто?

В ночном небе маячил громадный силуэт с оленьими рогами, обезьяньими лапами и ярко-красными, как чаша, глазами. Сам он был чернее тени.

– Не знаю, но симпатии не вызывает, – сказала Роуз.

Руи хотел было дотронуться до вышитого рисунка, но передумал.

– Наверное, сводный брат Альбиона, – предположил он. – Верульф.

Ребята перешли к возвышенности у моря, изображённой на гобелене.

– Могильный холм! – вспомнил Руи.

Роуз кивнула и обвела взглядом людей, державшихся за руки. Девочка с чёрными кудрями здесь была уже взрослой, и синие глаза идеально сочетались с цветом волн. Она смотрела на Роуз, словно ждала, когда та узнает её.

– Она напоминает твою цыганку Энну Ли, – беспечно заметил Руи. – Поразительное сходство! Дама, которая положила мне в карман записку, выглядела точно так же. Невероятно!

Роуз замялась.

– Я… может… в общем… разве такое возможно? Если Энна Ли жила в далёком прошлом, откуда она в настоящем?

Роуз вспомнила, как Энна Ли сказала, что знала мисс Темплфорт ещё крошкой, хотя и выглядела раза в четыре младше пожилой леди.

– Поэтому мисс Тэ с такой уверенностью поведала нам историю до мельчайших деталей, – заключил Руи. – Она услышала её от Энны Ли, которая сама всё это пережила!

– Да, но…

Роуз посмотрела на край гобелена, который продолжал историю чаши. По спине от волнения пробежали мурашки. Будет ли там вышит хранитель кулона? Получат ли они подсказки о том, где амулет сейчас? Что-нибудь о мистере Гупте?

Ей в глаза бросились изображения кучи ломаного металла и мальчишки, стоявшего подле господина в чёрной одежде и в цилиндре, а ещё – рабочих, раскапывающих холм. Затем снова чаша, незнакомые люди… Роуз обошла деревянный стол. Ей не терпелось посмотреть на конец истории. Она увидела наполовину вышитое лицо девочки и ахнула.

– Роуз… – хрипло выдавил Руи, – это же ты!

19 Вещие воды

Роуз всмотрелась в рисунок на гобелене, и её замутило. Неоконченная, недовышитая фигура обрывалась у двери, наполовину уходя в пустоту.

– Всего часть, да? Думаешь, это имеет значение? – спросил Руи. – А я где? Как-то нечестно.

– Мне надо присесть, – тихо сказала Роуз, поставила свечу на стол и опустилась на табурет.

Жаль, гобелен не мог поведать ей больше. Она чувствовала себя горошиной в барабане, заключённой в темноте, которая прыгает и гремит не по своей воле, а повинуясь музыканту.

Внезапно дверь кибитки распахнулась, и с улицы залетели осенние листья. Роуз вскочила на ноги и уставилась на бледное лицо, обрамлённое чёрными кудрями.

– Энна! – хором воскликнули дети.

Цыганка бросилась к Роуз и заключила её в крепкие объятия.

– Я очень волновалась! В доме тебя не нашла и… За вами ведь не могли проследить?

Руи помотал головой.