Япония в меняющемся мире

Слаженными усилиями прокоммунистически настроенных ученых_? в основном группировавшихся вокруг Общества по изучению исторической науки (Рэкисигаку кэнкюкай), за десять лет было выпущено много книг по новейшей истории Японии, среди которых необходимо отметить «Историю современной Японии» Иноуэ Киёси, Оконоги Синдзабуро и Судзуки Масаси (1952; рус. пер.1955), «Историю эпохи Сёва» Тояма Сигэки, Имаи Сэйити и Фудзивара Акира (1955) и, наконец, многотомную коллективную «Историю войны на Тихом океане» под редакцией Усами Сэйдзи-ро, Эгути Бокуро, Тояма Сигэки, Нохара Сиро и Мацусима Эйити (1953一19547рус. пер. 1957-1958)⁹⁸. В свое время эти книги пользовались немалой популярностью в Японии и оказали влияние на восприятие национальной истории у целого поколения «образованного сословия», но сейчас они практически забыты, равно как и их авторы. «История современной Японии» и «История войны на Тихом океане» были изданы в СССР и до сих пор используются отечественными исследователями, поэтому о них и об их авторах следует сказать несколько слов.

Наибольшим догматизмом и наименьшим историзмом отличается первая из названных книг, имевшая более идеологический, «установочный», нежели научный характер. Это была первая масштабная попытка интерпретации всей современной истории Японии с позиций марксизма советского образца. Суть концепции авторов в другой своей работе кратко сформулировал Иноуэ, наиболее склонный к теоретизированию и, можно сказать, наиболее амбициозный из них: «Новая история Японии — это история непрерывных войн. Войны и агрессия являлись той основой, на базе которой существовала и развивалась монархо-фашистская Япония. Передышки между войнами были чрезвычайно кратковременными. Больше того, они служили для ликвидации последствий прошедшей войны и подготовки к следующей, и подобно тому как наркоман должен постепенно все увеличивать дозу наркотика, так и масштабы войн, о суще ствлявшихся монархо-капиталистической Японией, с каждым разом принимали все более широкий размах, пока, наконец, она не развязала войну против всего человечества, что привело к страшной катастрофе»⁹⁹.

Иноуэ и его соавторы изображали всю довоенную историю Японии одной черной краской, делая исключение только для коммунистов. Они ввели в широкий обиход термин «тэнносэй-фасидзуму рон» («монархо-фашистская система»), хотя на деле эта концепция была заимствована у коминтерновских теоретиков 1930-х годов (Н.И. Бухарин, О.В. 1^усинен_? К.Б. Радек). В эту систему включались все некоммунистические политические и общественные силы, а противоречия между ними, как правило, игнорировались¹⁰⁰. Обращаясь к одному из наиболее болезненных для того времени вопросов 一 об ответственности за войну, члены группы возложили ее не на отдельных «милитаристов» или «экстремистов», как это сделали Международный военный трибунал для Дальнего Востока (МВТДВ) и большинство западных историков, а на всю систему в целом, включая императора, чему Иноуэ посвятил отдельную книгу¹⁰¹. Тотальный характер критики поначалу делал ее довольно привлекательной, играя на существовавших в обществе покаянных настроениях, но декларативный и догматический характер книги вскоре перестал удовлетворять сколько-нибудь образованных и мыслящих читателей. Это со всей очевидностью показали и отклики на «Историю эпохи Сёва», написанную для широкого читателя. Критики резонно упрекали ее в упрощенчестве и схематизме, в чрезмерной увлеченности абстрактной концепцией классовой борьбы и в игнорировании психологических, духовных и культурных факторов¹⁰². Следует заметить, что, если Иноуэ оставался непримиримым догматиком до конца своей научной деятельности, то Фудзивара в позднейших работах проявил больший историзм, хотя не отошел от марксистских и антимилитаристских симпатий своей молодости.

Семитомная «История войны на Тихом океане» 一 наиболее фундаментальный труд японских историков-марксистов 一 основывалась на тех же базовых концепциях, но была призвана, в первую очередь, тщательно и полно мотивировать их. В ней гораздо более основательно и аккуратно использовались исторические документы, дневники и воспоминания современников, прежде всего из лагеря политических и идейных противников, что создавало видимость объективного изложения событий и их сбалансированной оценки. Действительно, оценки здесь были более историчными, а сами авторы старались держаться в формальных рамках академической традиции и избегать «агитгГроповского» жаргона. Отмечу еще одну примечательную деталь: Иноуэ написал программную статью «Характер японского милитаризма», открывавшую первый том «Истории», но в дальнейшей работе, видимо, участия не принимал: среди авторов конкретных глав его имя не фигурирует.