Японская поэзия серебряного века

Ах, лягушка!
В зарослях зеленого тростника и мисканта
Лягушка раздувает белое брюшко.
В сумраке посреди заполненного дождем сада
«Ква-ква-ква-ква!» — выкликает звонко лягушка.

Темная земля иссечена струями ливня.

В этот вечер неистовы дождь и ветер,
А в холодной траве,
Довольная жизнью, дух переводит лягушка,
«Ква-ква-ква-ква!» — выкликающая лягушка.

Ах, лягушка!

Не тебе ли отдал я сердце?
С фонарем в руке
Я смотрел на темные лики сада,
С усталой душой
Смотрел на дождь, траву и деревья…

Одиночество

У белесой обочины проселочной дороги
душа, как усталая лошадь,
взирает на травинку, высохшую под солнцем,
на травинку, что так одиноко, печально
колышется, дрожит и клонится долу.
О ты, стоящая на солнцепеке
посреди пустынного проселка
одиночества моего душа живая,
что высматриваешь? чего взыскуешь?
По физиономии пыльного унылого ландшафта
скупо стекают слезы…

Из книги «СИНЯЯ КОШКА»

Люблю идти в толпе

Вечно меня влечет к городу,
влечет в гущу толпы на улицах.
Толпа подобна гигантской волне, умеющей чувствовать.
Масса, всюду произвольно растекающаяся,
со своей волей, со своими пристрастиями.

А в печальную пору весенних сумерек

я люблю блики на заполнивших город зданиях.
Отчего так приятно идти в толпе?
Посмотрите на это мощное течение:
вот волна набегает на волну,
волны порождают бесчисленные
отблески, отблески, дрожа, разбегаются во все стороны,
и в скользящих бликах безвозвратно тонут
наши заботы и огорчения.

С каким же легким сердцем я шагаю по улице!

О эти отблески непомерной любви и отрешенности!
Вот волна подхватила тебя и несет —
а в сердце вскипают слезы.

В пору печальных весенних сумерек

людские массы от дома к дому катят по улице.
Блики на земле уносят все мои огорчения.
Преходящие, зыбкие волны отрешенности.
Всегда и всюду следовать за волною!
Волна уносится вдаль к туманному горизонту —
Так пойдем же в потоке, единственный курс выбрав!

Синяя кошка