Японские сказки

– Если ты не видел коня, как же ты только что назвал его приметы?

– А, приметы? Сейчас объясню. Просто я заметил на дороге следы конских копыт. А листья на деревьях, что растут по обе стороны дороги, были объедены на высоте одного кэн. Ну а чуть ниже на одном из деревьев развевались на ветру белые конские волосы.

– Значит, ты вправду не видел коня? Тогда хотя бы приведи меня на дорогу, где ты видел конские следы.

Дедушка Рискэ, который был последним умным человеком в княжестве, повел слугу за собой и показал на дороге конские следы. Вскоре слуга нашел и того, кто их оставил. Лениво отмахивалась хвостом от назойливых мух, белогривый конь стоял на лугу и щипал сочную траву. Довольный слуга вернулся во дворец верхом на княжеском коне.

– Как тебе удалось найти моего любимого коня? – спросил обрадованный князь.

И слуга всё подробно рассказал ему. Князь снова нахмурился.

– А старик-то совсем обнаглел! Живет в моем княжестве, а как вести себя, не знает! Вот только скажет мне кто-нибудь еще раз, что старик знает, чего я не знаю, и я изгоню его навсегда из нашей страны!

Узнал об этих словах умный дедушка Рискэ, и хорошо их запомнил.

Через неделю из княжеской тюрьмы убежал один заключенный. Это был крестьянин, который, выпив на празднике лишнюю чашку сакэ, закричал на всю деревню:

– Наш князь – первый дурак в стране!

Как раз на следующее утро заключенному должны были отрубить голову. Князь был в бешенстве – упустить такого важного преступника! Снова верные слуги бросились во все концы страны, но, сколько не искали беглеца, найти никак не могли. Правда, кое-кто видел, как крестьянин направился в сторону дома дедушки Рискэ, но где он спрятался, никто понять не мог.

Сам дедушка Рискэ давно догадался, что беглец взобрался на вершину густого дуба. Дело в том, что вокруг дуба кружились вороны, однако ни одна из них не решалась сесть на ветку. Теперь дедушка Рискэ сидел у дверей своего домика и посмеивался. Страже ничего не оставалось, как схватить дедушку Рискэ. Вот приволокли они его во дворец.

– Отвечай немедленно, где прячется преступник! – заорал на Рискэ князь.

– Как же мне знать? – отвечает старик. – Если сам князь не знает, куда уж мне?

– Не обманывай! Мне передали, что он в полдень пробегал мимо твоей хижины! Или ты спал в это время, лентяй?

Дедушка Рискэ ответил:

– Может быть, князю не известно, но крестьяне встают до восхода солнца, а ложатся не раньше, чем звезды покроют небо.

– Ах ты наглец! Ты опять пытаешься показать, что знаешь больше, чем твой князь? Ну-ка, стража! Вышвырните его вон из моей страны!

И вот придворные глупцы схватили дедушку Рискэ – последнего умного человека в стране – и выгнали его за приграничную заставу.

Вот с этих-то пор и не осталось в княжестве ни одного умного человека, и во всех сопредельных странах называют ее теперь «Страной дураков».

Рокуро-Куби

Лет пятьсот тому назад у важного сановника Кикуйи из Киушу служил самурай по имени Исогай Хейдацаёмон Такецура. Все его предки были воинами и природная способность к военному искусству была у него в крови. Еще мальчиком Исогай превзошел своих учителей в стрельбе из лука, а также в умении владеть мечом и копьем и этим доказал, что обладает всеми задатками непревзойденного бойца. Кроме того, он обладал поистине сверхъестественной физической силой. Во время долгой войны Эйкио, он так отличился, что был удостоен самых высоких наград. Однако через какое-то время знатный род Кикуйи пал, и отважный самурай оказался не у дел. Конечно, любой другой даймиё, зная о заслугах Такецуру, с радостью взял бы его к себе на службу, но сердце храброго воина принадлежало прежнему господину, а личная слава его не интересовала. И вот Такецура решил оставить суетный мир, остриг волосы и стал странствующим священником, приняв буддийское имя Квайриё. Однако в душе он по-прежнему оставался мужественным самураем. Как в прежние годы опасности лишь вдохновляли его, так и теперь продолжал он презирать страх. Квайриё странствовал из одного селения в другое в любую погоду и во все времена года, восхваляя Закон и Справедливость Будды, несмотря на то, что в то время насилие и беспорядки были обычным делом и на больших дорогах одинокого путника подстерегали неисчислимые опасности. Бывал он и в таких местах, куда до него не рисковал забрести ни один другой священник.