Читаем Японские трехстишия полностью

Где ты, опора моя?Мой посох из крепкого тутаОсенний ветер сломал.

Посещаю могилу Ранрана в третий день девятого месяца

Ты тоже видел его,Этот узкий серп… А теперь он блеститНад твоим могильным холмом.

Памяти поэта Тодзюна[45]

Погостила и ушлаСветлая луна… ОсталсяСтол о четырех углах.

* * *

Утренний вьюнок.Запер я с утра ворота,Мой последний друг!

* * *

Белых капель росыНе проливая, колышетсяХаги осенний куст.

* * *

Первый грибок!Еще, осенние росы,Он вас не считал.

* * *

Как хризантемы расцвелиУ каменщика на двореСреди разбросанных камней!

* * *

Петушьи гребешки.Они еще краснееС прилетом журавлей.

* * *

А вам и печали нет,"Птицы сорокалетья"[46] — сороки,Что старость напомнили мне!

* * *

Убитую утку несет,Выкрикивая свой товар, продавец…Праздник Эбисуко.[47]

Похвала угощенью

Как сельдерей хорошС далеких полей у предгорья,Подернутых первым ледком!

* * *

Ни одной росинкиИм не уронить…Лед на хризантемах.

* * *

Рисовой шелухоюВсе осыпано: ступки края,Белые хризантемы…

* * *

Примостился мальчикНа седле, а лошадь ждет.Собирают редьку.

В старом господском доме

Давно обветшала сосна[48]На золоченых ширмах.Зима в четырех стенах.

* * *

Утка прижалась к земле.Платьем из перьев прикрылаГолые ноги свои…

Новый мост

Все бегут посмотреть…Как стучат деревянные подошвыПо морозным доскам моста!

* * *

Едкая редька…И суровый, мужскойРазговор с самураем.

Перед Новым годом

Обметают копоть.Для себя на этот разПлотник полку ладит.

Увидев выставленную на продажу картину работы Кана Мотонобу[49]

…Кисти самого Мотонобу!Как печальна судьба хозяев твоих!Близятся сумерки года.

* * *

О, весенний дождь!С кровли ручейки бегутВдоль осиных гнезд.

* * *

Под раскрытым зонтомПробираюсь сквозь ветви.Ивы в первом пуху.

* * *

С неба своих вершинОдни лишь речные ивыЕще проливают дождь.

* * *

Зеленая ива роняетВ мутную тину концы ветвей.Час вечерний отлива.

* * *

Хотел бы создать я стихи,С лицом моим старым несхожие,О, первая вишня в цвету!

* * *

Я к цветущим вишням плыву.Но застыло весло в руках:Ивы на берегу!

Поэту, построившему себе новый дом. Надпись на картине моей собственной работы

Не страшны ей росы:Глубоко пчела укрыласьВ лепестках пиона.

* * *

Пригорок у самой дороги.На смену погасшей радугеАзалии в свете заката.

* * *

Молния в тьме ночной.Озера гладь водянаяИскрами вспыхнула вдруг.

* * *

По озеру волны бегут.Одни о жаре сожалеютЗакатные облака.

* * *

Голос пролетной кукушки,Отдыхая в тени листвы,Слушают сборщицы чая.

Прощаясь с друзьями

Уходит земля из-под ног.За легкий колос хватаюсь.Разлуки миг наступил.

* * *

Голос летнего соловья!..В роще молодого бамбукаОн о старости плачет своей.

* * *

На пути в Суруга[50]Аромат цветущих померанцев,Запах листьев чая…

* * *

С темного неба гони,О река могучая Ои,[51]Майские облака!

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
Ригведа
Ригведа

Происхождение этого сборника и его дальнейшая история отразились в предании, которое приписывает большую часть десяти книг определенным древним жреческим родам, ведущим свое начало от семи мифических мудрецов, называвшихся Риши Rishi. Их имена приводит традиционный комментарий anukramani, иногда они мелькают в текстах самих гимнов. Так, вторая книга приписывается роду Гритсамада Gritsamada, третья - Вишвамитре Vicvamitra и его роду, четвертая - роду Вамадевы Vamadeva, пятая - Атри Atri и его потомкам Atreya, шестая роду Бхарадваджа Bharadvaja, седьмая - Bacиштхе Vasichtha с его родом, восьмая, в большей части, Канве Каnvа и его потомству. Книги 1-я, 9-я и 10-я приписываются различным авторам. Эти песни изустно передавались в жреческих родах от поколения к поколению, а впоследствии, в эпоху большого культурного и государственного развития, были собраны в один сборник

Поэзия / Древневосточная литература
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия