Читаем Японские трехстишия полностью

Весь мой век в пути!Словно вскапывая маленькое поле,Взад-вперед брожу.

На сельской дороге

Ношу хвороста отвезлаЛошадка в город… Трусит домой,Бочонок вина на спине.

Ученикам

Не слишком мне подражайте!Взгляните, что толку в сходстве таком?Две половинки дыни.

* * *

Какою свежестью веетОт этой дыни в каплях росы,С налипшей влажной землею!

* * *

Жаркого лета разгар!Как облака клубятсяНа Грозовой горе!

* * *

Образ самой прохладыКистью рисует бамбукВ рощах селенья Сага.[52]

* * *

"Прозрачный водопад"…Упала в светлую волнуСосновая игла.

Актер танцует в саду[53]

Сквозь прорези в маскеГлаза актера смотрят туда,Где лотос благоухает.

На сборище поэтов

Осень уже на пороге.Сердце тянется к сердцуВ хижине тесной.

* * *

Что за славный холодок!Пятками уперся в стенуИ дремлю в разгаре дня.

Глядя, как пляшет актер, вспоминаю картину, на которой нарисован танцующий скелет

Молнии блеск!Как будто вдруг на его лицеКолыхнулся ковыль.

Посещают семейные могилы

Вся семья побрела на кладбище.Идут, сединами убеленные,Опираясь на посохи.

Услышав о кончине монахини Дзютэй[54]

О, не думай, что ты из тех,Кто цены не имеет в мире!Поминовения день…

Снова в родном селенье

Как изменились лица!Я прочел на них старость свою.Все — словно зимние дыни.

* * *

Старая деревушка.Ветки усеяны красной хурмойВозле каждого дома.

* * *

Лунным светом обманут,Я подумал: вишневый цвет!Нет, хлопчатника поле.

* * *

Луна над горой.Туман у подножья.Дымятся поля.

* * *

Повисло на солнцеОблако… Вкось по немуПерелетные птицы.

* * *

Не поспела гречиха,Но потчуют полем в цветахГостя в горной деревне.

* * *

Чем же там люди кормятся?Домик прижался к землеПод осенними ивами.

* * *

Конец осенним дням.Уже разводит рукиКаштана скорлупа.

* * *

Только стали сушитьСолому нового сбора… Как раноВ этом году дожди!

* * *

Аромат хризантем…В капищах древней Нары[55]Темные статуи будд.

* * *

Осеннюю мглуРазбила и гонит прочьБеседа друзей.

* * *

О, этот долгий путь!Сгущается сумрак осенний,И — ни души кругом.

* * *

Отчего я так сильноЭтой осенью старость почуял?Облака и птицы.

В доме поэтессы Сономэ[56]

Нет! Не увидишь здесьНи единой пылинкиНа белизне хризантем.

* * *

Осени поздней пора.Я в одиночестве думаю:"А как живет мой сосед?"

На одре болезни

В пути я занемог.И все бежит, кружит мой сонПо выжженным полям.

СТИХИ ИЗ ПУТЕВОГО ДНЕВНИКА "КОСТИ, БЕЛЕЮЩИЕ В ПОЛЕ"

Отправляясь в путь

Может быть, кости моиВыбелит ветер… Он в сердцеХолодом мне дохнул.

* * *

Грустите вы, слушая крик обезьян!А знаете ли, как плачет ребенок,Покинутый на осеннем ветру?

* * *

Я заснул на коне.Сквозь дремоту вижу далекиймесяц. Где-то ранний дымок.

* * *

Безлунная ночь. Темнота.С криптомерией тысячелетнейСхватился в обнимку вихрь.

В долине, где жил поэт Сайге

Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
Ригведа
Ригведа

Происхождение этого сборника и его дальнейшая история отразились в предании, которое приписывает большую часть десяти книг определенным древним жреческим родам, ведущим свое начало от семи мифических мудрецов, называвшихся Риши Rishi. Их имена приводит традиционный комментарий anukramani, иногда они мелькают в текстах самих гимнов. Так, вторая книга приписывается роду Гритсамада Gritsamada, третья - Вишвамитре Vicvamitra и его роду, четвертая - роду Вамадевы Vamadeva, пятая - Атри Atri и его потомкам Atreya, шестая роду Бхарадваджа Bharadvaja, седьмая - Bacиштхе Vasichtha с его родом, восьмая, в большей части, Канве Каnvа и его потомству. Книги 1-я, 9-я и 10-я приписываются различным авторам. Эти песни изустно передавались в жреческих родах от поколения к поколению, а впоследствии, в эпоху большого культурного и государственного развития, были собраны в один сборник

Поэзия / Древневосточная литература
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия