Читаем Японские трехстишия полностью

Только их крики слышны…Белые цапли невидимыУтром на свежем снегу.

Вспоминаю умершего ребенка

Больше некому сталоДелать дырки в бумаге окон.Но как холодно в доме!

* * *

Какой приют веселыйНищего постель!Всю ночь поют цикады…

PЁTA[101]

Где же светлячки?[102]От людской погониСкрылись на луне.

* * *

Осенняя луна.О, если б вновь родитьсяСосною на горе!

ТАЙГИ[103]

Качелей легкий взлет!Привет от милой льетсяС небесной высоты.

* * *

Так соловей поет,Как будто прутьев клеткиНе видит пред собой.

* * *

Пчелы гневно погналисьЗа прохожим человекомИ опять летят к цветам.

ТАЙРО[104]

Холодный горный ключ.На дне блестят монеты:Их путник обронил.

ФУХАКУ[105]

Как ноги сполоснуть?Я замутить не смеюПрозрачную волну.

БУСОН[106]

Воздушный змей в вышине…А только вчера маячилНа том же месте другой.

* * *

На горной заставеТакая маленькая жаровня.Весенний холод.

* * *

Зал для заморских гостейТушью благоухает…Белые сливы в цвету.

* * *

Печальный аромат!Цветущей сливы веткаВ морщинистой руке.

* * *

Весенний брызжет дождь.Отблески фонарикаНа рукаве Цуна.[107]

* * *

Тихий весенний дождь.Ракушки на маленькой отмелиОн еле-еле смочил.

* * *

Поет соловей!Как он раскрыл широкоМаленький клюв!

* * *

От этой ивыНачинается сумрак вечерний.Дорога в поле.

* * *

Луна сквозь дымку…Лягушки пруд замутили.Где вода? Где небо?

* * *

Долгие дни весныИдут чередой… Я сноваВ давно минувшем живу.

* * *

Комья свежей земли.Льется на полевых улитокБезучастный дождь.

В далекой деревушке

Звонко лает песНа захожего торговца.Персики в цвету!

* * *

Ночью ласточек крик.Люди гонят и бьют змею…Хижина в селе.

* * *

Крыльями шурша,Из чертога золотогоЛасточка летит.

* * *

Крестьянин мотыгой бьет…А возле храма, за рощей,Колокол мерно звонит.

* * *

Жаворонок на заре.Из-под рукава доспехаСмотрит самурай.

* * *

Улетает стая гусей.В каждом рисовом поле, в каждомЗатуманился круг луны.

* * *

Льет весенний дождь!По пути беседуютЗонтик и мино.[108]

* * *

Высек кремнем огонь,И вдруг в глубине колодцаЛягушки отозвались.

* * *

Юным вельможейОборотилась лисица…Весенний вечер.

На празднике кукол[109]

Коротконосая кукла…Верно, в детстве мама ееМало за нос тянула!

* * *

Вот из ящика вышли…[110]Разве ваши лица могла я забыть?Пара праздничных кукол.

* * *

Море весноюЗыблется тихо весь день,Зыблется тихо…

* * *

Оттуда, где моря простор,Светит весеннее солнце.Вишни в цвету на горах!

* * *

Нет в Ёсино воров!Цветущей вишни веткуНикто не украдет.

* * *

Они прошли, дни весны,Когда звучали далекиеСоловьиные голоса.

* * *

Весна уходит,Но в нерешимости медлятПоздние вишни.

* * *

Грузный колокол.А на самом его краюДремлет бабочка.

* * *

Конец весенней поре.Какой тяжелою сталаЛютня в моих руках!

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
Ригведа
Ригведа

Происхождение этого сборника и его дальнейшая история отразились в предании, которое приписывает большую часть десяти книг определенным древним жреческим родам, ведущим свое начало от семи мифических мудрецов, называвшихся Риши Rishi. Их имена приводит традиционный комментарий anukramani, иногда они мелькают в текстах самих гимнов. Так, вторая книга приписывается роду Гритсамада Gritsamada, третья - Вишвамитре Vicvamitra и его роду, четвертая - роду Вамадевы Vamadeva, пятая - Атри Atri и его потомкам Atreya, шестая роду Бхарадваджа Bharadvaja, седьмая - Bacиштхе Vasichtha с его родом, восьмая, в большей части, Канве Каnvа и его потомству. Книги 1-я, 9-я и 10-я приписываются различным авторам. Эти песни изустно передавались в жреческих родах от поколения к поколению, а впоследствии, в эпоху большого культурного и государственного развития, были собраны в один сборник

Поэзия / Древневосточная литература
Страна Муравия (поэма и стихотворения)
Страна Муравия (поэма и стихотворения)

Твардовский обладал абсолютным гражданским слухом и художественными возможностями отобразить свою эпоху в литературе. Он прошел путь от человека, полностью доверявшего существующему строю, до поэта, который не мог мириться с разрушительными тенденциями в обществе.В книгу входят поэма "Страна Муравия"(1934 — 1936), после выхода которой к Твардовскому пришла слава, и стихотворения из цикла "Сельская хроника", тематически примыкающие к поэме, а также статья А. Твардовского "О "Стране Муравии". Поэма посвящена коллективизации, сложному пути крестьянина к новому укладу жизни. Муравия представляется страной мужицкого, хуторского собственнического счастья в противоположность колхозу, где человек, будто бы, лишен "независимости", "самостоятельности", где "всех стригут под один гребешок", как это внушали среднему крестьянину в первые годы коллективизации враждебные ей люди кулаки и подкулачники. В центре поэмы — рядовой крестьянин Никита Моргунок. В нем глубока и сильна любовь к труду, к родной земле, но в то же время он еще в тисках собственнических предрассудков — он стремится стать самостоятельным «хозяином», его еще пугает колхозная жизнь, он боится потерять нажитое тяжелым трудом немудреное свое благополучие. Возвращение Моргунка, убедившегося на фактах новой действительности, что нет и не может быть хорошей жизни вне колхоза, придало наименованию "Страна Муравия" уже новый смысл — Муравия как та "страна", та колхозная счастливая жизнь, которую герой обретает в результате своих поисков.

Александр Трифонович Твардовский

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия