Ярмарка в Летарии (ЛП)

— Вы думали об этом в связи с судом, — сказал Клод.

Я глубоко вздохнул. — Это связано с отсрочкой передачи имущества, как дарение при жизни или завещание после смерти. Вступление в права должно происходить в течение только существующей жизни плюс двадцать один год, иначе передача недействительна.

— Как в завещании Берла Доггера? — сказал Джон. — Он завещал почти все свое имущество ребенку мужского пола, который оказался лордом Гарри. — Чтобы вступить в права в свой двадцать первый день рождения, — добавил Клод.

— Верно, — сказал я. Это становилось интересным. — Но до того, как мог пройти двадцать один год, была «существующая жизнь», а именно ребенок, который был зачат сто лет назад в пробирке - то есть искусственным путем.

— Мэри-Луиза Сикстрис, — сказал Джон.

Это было очень интригующее заявление. Откуда у них такая информация? Особенно это имя. Почти наверняка от дамы в баронской ложе. Это лишь подтвердило мои подозрения, что он… или она… или оба… или все четверо… были телепатами. Я пожал плечами. — Так говорят.

— Итак, для того чтобы завещание было действительным, было ли необходимо, чтобы она была жива при смерти Берла? — спросил Клод.

— В общем, да. Или, по крайней мере, зачата. Я уже начал понимать, к чему все идет. — Если между смертью Берла и зачатием Мэри-Луизы существовал разрыв, то пункт первый завещания не действует.

— Но почему? — спросил Джон. Клод отозвался эхом. — Почему Мэри-Луиза должна быть зачата до того, как Берл умер, чтобы лорд Гарри получил наследство?

Я пожал плечами. — Это должно способствовать ясности и предсказуемости. Должна существовать определенная жизнь в то время, о котором говорит завещание. Это уходит корнями в основы английского общего права. Если существует жизнь, то завещание действительно.

— Ну, тогда, — помог Джон, — если это действительно так, первый пункт передал Сару Гарри Сикстрис. Но если он недействителен, — сказал Клод, — он не получил титул, как и его потомки, и у Сикстрис нет никакого шанса. Верно?

— Правильное изложение закона, — сказал я, — но у нас нет никаких доказательств такого разрыва во времени. Поэтому забудьте об этом. Я поднялся, чтобы идти.

— Подождите, сказал Джон. — Мэри-Луиза говорит нам, что есть доказательство... запись... она думает, старая видеокассета..., которую Клатчетты хранят, спрятав в архиве. — Это их власть над баронством, — добавил Клод. — Своего рода шантаж.

В этот момент мне пришла в голову очень странная мысль: я вспомнил визит Лорда Сесила к человеку вуду и образ маленького корабля, сокрушающего не только миниатюрную фигуру монаха, но и шесть деревьев.

— Она знает, где они ее хранят, — сказал Джон, — и поможет вам достать ее.

В этом не было никакого смысла. — Подождите минутку. Она Сикстрис. Почему она встала на нашу сторону против родственника?

Кассиус спокойно слушал. Теперь он внес свой вклад. — Босс, вы можете спросить об этом, но вы просто не обратили на это особого внимания.

О? Я остановился на мгновение и изучил лица моих клиентов. Ох! Он был прав. Эти... четверо... были влюбленными. Боже Правый! — Верно, — слабо сказал я. — Так как же она может нам помочь?

— Завтра рано утром, — сказал Клод, — вы найдете ее в гараже барона. Встретьте ее там в восемь. Вы знаете, как туда попасть.

— Да. Но мы должны быть в суде в девять. Не может ли она быть пораньше?

— Она будет занята всю ночь, — загадочно сказал Джон.

— Что она будет делать? — удивился я. Никаких ответов, конечно.

— Архивы расположены рядом с гаражом, — сказал Клод. — Она знает, как пробраться через вентиляцию в задние комнаты.

— Получить это. И еще я подумал, что мне еще нужно кое-что выяснить.

— Для этого у вас есть остаток ночи, — весело заметил Джон. Он был юмористом в этой паре.

Итак, мы с Кассом отправились в офис вместе. На Площади все еще царила суматоха. И мы заметили очень интересное зрелище. Шофер Сикстрис подошел к ряду банок с мятным маслом, взял за ручку трехлитровую железную банку и небрежно удалился. Удивительно. Почему? Конечно, не для себя. Это, несомненно, было приказом его хозяйки.

И вот, пока мы пробирались сквозь толпу к моему офису, я задавал себе новые вопросы.

Неужели Жан-Клод попросил Мэри-Луизу принести мятное масло? Может быть, это именно то масло, которое ему нужно для корабля? Конечно, я могу вернуться и спросить его. Но сейчас я не хотел, чтобы он заподозрил, что я что-то подозреваю. Может, мне стоит просто проигнорировать все это. Но нет – дело в этом масле. Это было важно для моего клиента, и я хотел бы знать, как и почему. С чего начать?

Я вспомнил описание, которое он дал своему маслу, нарисованную им линиями фигурку – «человек на одной ноге». Что все это значит? Я не знал. Может быть, я получу какие-то подсказки, если проведу исследование.