Ясень

Любви не знать и не звенеть ничем.
Ни торжеством. Ни именем высоким.
Ни подвигом. Будь лучезарно-нем.
Ночным будь Небом, тихим и стооким
Полдневным часом. Солнечным лучом, –
Что видит всё, не мысля ни о чём.

Отшельник

Меня зовут отшельником-дендритом.
Покинув жизнь, где всюду цепко зло,
Замкнулся я в древесное дупло,
Оно мне стало церковью и скитом.

Я здесь стою в молчанье нарочитом,
Торжественном. Полсотни лет прошло.
Смотря на мир, как в дымное стекло,
Я мыслю в древе, молнией разбитом.

Как мне назвать его, не знаю я.
Зачем мне знать название приюта,
Где здешняя моя пройдёт минута?

К дуплу порою приползёт змея,
Двурогим языком мелькнёт по краю.
Молитвою – её я прогоняю.

Уж полно

И гнался я на поприщах гонитвы,
И видел кровь на острие копья,
И ведал радость молвить: «Первый – я»,
И знаю весь размах победной битвы.

И в новые пускался я ловитвы,
Опять весной я слушал соловья,
Но вы, к кому вся эта речь моя,
Видали ли когда безгласный скит вы?

Молитву возлюбив, как благодать,
Всецело отрицаясь своеволья,
Ночь тихую избрать себе как мать.

Уйти. Войти. Пусть в башню. Пусть в подполье.
Уж полно мне скитаться и блуждать.
Я здесь свеча, в святыне богомолья.

Подвижная свеча

Не обольщусь пред Богом Сатаною,
Мой Бог есть Бог, и низок Сатана.
Меж мной и адским пламенем стена,
А пламень мой, мой чистый огнь, удвою.

Не поклонюсь лукавцу Громобою,
Иная Богом молния дана.
Мальстрёмные воронки есть без дна,
И вихри есть с отрадой дождевою.

Не вовлекусь в кружащийся мальстрём.
Мне шлёт псалмы мой верховодный гром.
А если в ярых пламенях основа, –

Я нижние те пламени скую,
И, как свечу, я душу мчу мою
В руке Архистратига Огневого.

Превозмогшая

Хочет меня Господь взять от этой жизни. Не подобно телу моему в нечистоте одежды возлечь в недрах матери своей земли.

Боярыня Морозова