Ясень

Нет места тревоге. Нет места унынию.
Коль сам в Мирозданье ты создал себя,
Взгляни же в Бездонность, в ту звёздную, синюю,
И верь в своё сердце, свой подвиг любя.
А если ты создан Другим, кто в Безбрежности
Дал капле отдельность, а сам – Океан,
Постигни, какой же исполнен Он нежности,
Дав к правде вернуться, пройдя чрез обман.

Пред зеркалом

Два счастья, два тягучие страданья,
Рожденье и падение звезды.
В развитом свитке долгой череды
Все числа ждут ключа для сочетанья.

Где ключ? Где ключ? Ты слышишь ли рыданье
Глубин Огня с потоками Воды?
Всех белых лун опять растают льды
Пред зеркалом полночного гаданья.

Ключ! Ключ! Любовь есть первый верный вскрик
Внемирности донесшееся пенье,
Журчащий гром, взорвавшийся родник, –

Пленительность щемящего влюбленья.
Но Смерть верней в усладах уязвленья.
Приди с ключом, всех чувств моих двойник!

Заветрие

Смерть нас в дивное заветрие зовёт,
Там плывёт видений светлых хоровод.
Там в заоблачном слагаются хвалы
Перед Тем, Кто видит дальше, чем орлы.

Здесь мы вихрями носимы, нет их там,
Здесь мятели нам свирели по степям.
Там заветрие в цветы завьёт снега,
Море синее не точит берега.

Смерть нас в тихое заветрие возьмёт,
Там есть музыка, что сладостней, чем мёд,
Там есть светы, что светлее наших свеч,
Нет разлуки, но всегда есть радость встреч.

Око

Я Око всеобъёмное. Во мне
Стесненья гор. Их тёмные уступы
Ведут в провал, где ключ журчит на дне.

Мне хлопья мглы – охваты и ощупы,
Как слизняки, что строят жемчуга,
И замыкают их в свои скорлупы.

Ресничные для Ока берега
Земля внизу и сверху Звездомлечность,
Две крышки гроба, веки, тень врага.

Мой враг – предел. Мой взор уходит в Вечность.
Предметное – лишь вехи для меня.
И я смотрю, считая быстротечность.

Всё шире Глаз. Всё больше в нём огня.
Когда ж в кострах пустот свой путь планеты
Пройдут, и круг свершат ночей и дня, –

В один объём содвинутся все светы,
Всё будет – Око, зрящее себя
И в пламени, где все сгорят предметы,

Потонет Время, Вечность возлюбя.

Преображение

1.

Я был на зиккуратах Вавилона,
Бог Солнца жёг меня своим лучом,
И, жрец, я препоясан был мечом,
А мой псалом был завываньем стона.

Я в жарком Кэми древнего закона
Был солнечник. И мыслил я. О чём?
О том, что Узури – судья с бичом,
И звёздный цеп взвивался в вихрях звона.

Я был везде. Я древле был Варяг.
Вся кровь моя есть красный путь к Валгалле,
И каждый мне желанным был как враг.

Я был жрецом на грозном теокалли.
И, дымный в грудь вонзал обсидиан.
Зачем, зачем вся кровь веков и стран?

2.