Ящик с проклятием

На занавеску падала тень – какой-то силуэт, подсвеченный сзади уличным фонарём. Фигура стояла по ту сторону стекла, на сей раз не ворона, а что-то небольшое и округлое, шар на шаре и негнущиеся конечности по бокам.

И небольшие круглые ушки.

Барнаби.

Фигура повернула голову. Яркие, точно раскалённые угли, зелёные глаза уставились на Сепа сквозь ткань.

Барнаби. Игрушечный медвежонок, которого принесли в жертву, вернулся из ларца – и пришёл к хозяину на коротких набитых ножках.

«Сегодня мой черёд», – подумал Сеп.

Он затаил дыхание и тряхнул головой, стараясь прогнать назойливый стук… и тут понял две вещи.

Во-первых, ничего не капало. То был едва уловимый клёкот, словно мокрота застряла в горле.

И, во-вторых, что куда хуже…

Сеп слышал этот клёкот своим глухим ухом. Звук сопровождало странное потрескивание, словно кто-то решил включить старое, покрытое пылью радио.

Кровь в жилах заледенела и загустела.

Барнаби сделал шажок в сторону, мазнул грязной лапой по стеклу и наконец нашёл просвет в занавесках. Теперь Сеп мог его рассмотреть. Прижатый к окну зашитый шнурком живот. Грязная мокрая шерсть, покрытая чем-то вроде змеиной кожи. Медвежонок почти сиял, неживой и однако… живой.

Комнату наполнили знакомые запахи: расплющенная засохшая трава под нетронутыми горшками; застоявшаяся на солнце вода; влажная, полная жизни почва.

Больничные коридоры.

Медвежонок продвинулся ещё немного, прямиком к открытой створке, и Сеп с животным ужасом осознал, зачем явился питомец.

Барнаби пришёл убить своего хозяина.

Сердце застряло где-то в горле – как вдруг в считаных сантиметрах от Барнаби в стекло ударил камушек.

Медвежонок застыл, его яркие зелёные глаза мигнули.

«Он моргнул, – подумал Сеп. – Моргнул».

Ещё один камень, побольше и потяжелее, стукнул по стене, и Барнаби исчез из виду, словно и не приходил. Осталось лишь сковавшее тело напряжение и лёгкий дождик, который целовал стёкла настолько нормально, что Сепу даже пришлось убеждать себя – медвежонок действительно приходил, действительно явился из-под земли, это всё правда, а не какой-то ночной кошмар.

Потому что Сеп не спал: тело сковывал ужас и покрывал холодный пот. К стеклу прилипли кусочки грязи, а в комнате так и остался запах – холодная вонь смерти.

Очередной камень прилетел в окно, и Сеп, собрав остатки мужества, отдёрнул занавеску.

Они стояли у него в саду.

Часть 2

-5. Утро: 1941

– Ты опоздала, – заметил Том, глядя, как Эйлин прячет велосипед в кустах.

– Прости, – ответила она, не поднимая глаз. – Мама опять за своё.

Эйлин сунула куклу под мышку и стянула с ног носки. Лиззи приподнялась на локтях и нахмурила круглое лицо.

– Вот же скукотища!

– Ты о чём? – со вздохом уточнил Том.

– Да деревня эта.

– А мне нравится, – признался он и посмотрел мимо Лиззи, туда, где за мерцающим от зноя воздухом прятались тени разрушителей.

– Зато когда живёшь на ферме, можно пить настоящее молоко.

– Разве? – переспросил Морган, морща прыщавый лоб.

– Теперь, когда корабли не плавают, больше нет[1], – возразила Лиззи, вставая на ноги. – Осталось только сухое, порошковое. Вам дают дополнительный бекон?

– Только обычный паёк, – ответил Том, перекладывая рюкзак на другое плечо. – Но мы ловим кроликов, когда удаётся. Мама показала мне, как их свежевать: даже ножа не нужно, просто сдираешь…

Лиззи скривилась.

– Ну вот, о чём я и говорю. Тут столько всяких гадких занятий – а делать совершенно нечего. И все такие скучные и заскорузлые. Ума не приложу, чего только нас эвакуировали. Вот в городе можно было бы пойти на танцы, или в синематограф, или в кафе, а здесь…

– Останься ты в городе, тебя бы разорвало на кусочки одной из гитлеровских бомб, – отрезала Эйлин. Лиззи показала ей язык.

– Лиззи права, – подхватила Шелли, которая уже начала красить губы. – Уж в городе-то мы бы повеселились. Там вечеринки, деньги и… парни.

– Парни, вообще-то, и здесь есть, – напомнил Морган, расплываясь в щербатой улыбке.

Шелли хмуро глянула на него.

– Я про настоящих парней. Про мужчин. По радио сказали, туда американцы приехали.

– Ну ты и вертихвостка, Шелли Вебстер, – упрекнул Том.

– А ещё тебе лет слишком мало, – напомнила Эйлин.

Шелли взбила туго завитые локоны.

– Но я кажусь старше, чем есть. Вот выйду замуж за первого же солдата, что подвернётся, и буду жить в Чикаго или Майами… или Нью-Йорке.

– Очень сомневаюсь, – заметил Том, сдирая мох с одного из камней, и поправил фуражку. – Как по мне, в итоге ты спутаешься с каким-нибудь докером и застрянешь здесь, как и все мы.

Морган присвистнул и ущипнул друга за руку.

– Боже, Том! Ничего смешнее в жизни не слышал!

Лиззи тоже закусила костяшку, чтобы не рассмеяться. Шелли нахмурилась.

– Ничего подобного! Мама говорит, ноги моей в доках не будет, так что отвалите!

Мальчики расхохотались, и Морган скатал в трубочку свой кисет с табаком.

– Нет, постойте, – заявил он, вытирая глаза перепачканными машинным маслом пальцами. – Вот это самая забавная шутка!

Шелли покраснела и пробормотала:

– Я всё равно от вас уеду. В Америку. Вот увидите.