Ящик с проклятием

– Возьму-ка я шест, – сказала Магуайр и сама поразилась, как прозвучал её голос в тишине. Она старалась не думать о застрявшей в дымоходе штуке, только о крючковатой палке, с помощью которой в своё время выудила полуразложившийся труп чайки.

Эйлин встала, сжав кулаки.

Решётка взорвалась облаком сажи. Магуайр отпрянула, ударившись головой о книжный шкаф и разбив вазу, упала на колени и посмотрела на оседающую груду угольной пыли.

Не было ни распростёртых крыльев, ни перьев, ни острых ножек. Сажа слепилась в комок, собралась вокруг чего-то. Но это была не птица.

Эйлин растёрла попавший на зубы песок, затем взялась за ручку кастрюли и попыталась сдуть тёмный порошок.

На камне лежал тёмный пушистый комок длиной не больше фута, маленькие ручки и ножки торчали из него под странными углами.

– Что, во имя Господа?..

Она подняла предмет, стряхнула сажу в камин.

Из-под копоти выглянула грязная мокрая кукла. Её лицо исказил огонь, волосы обгорели. Эйлин смахнула пыль, увидела сморщенную ломаную улыбку и полузакрытые блестящие зелёные глаза.

Сэди. Кукла её детства.

Её жертва.

Тело Сэди покрывала чёрная как сажа тонкая полупрозрачная кожа, туго натянутая и пронизанная тёмными, похожими на паутину венами.

– Что, чёрт возьми…

Лишённые ресниц веки Сэди затрепетали, и голая чёрная голова повернулась к Магуайр.

Та уронила куклу и попыталась крикнуть, но дыхание перехватило, и связки не работали.

Сэди выпрямилась, покачнулась на своих ножках – а затем подошла к хозяйке.

Магуайр завопила.

Вороны сели на подоконник. Эйлин пиналась и боролась, ощущая соль и привкус гниения на коже Сэди, пока маленькие ручки, заострённые огнём, протискивались между её зубами.

Зрение Магуайр затуманилось. Её голова наполнилась вялым жаром, сквозь который стучащие по стеклу клювы ворон казались дождём. Эйлин закрыла глаза, расслабилась…

И как только жизнь в ней почти угасла, куклу сорвало с её лица вспышкой света, кислород наполнил грудь, точно жидкий огонь, – и темнота поглотила несчастную.

21. Кошки

Когда кошки подошли к ящику, было темно. Теперь, перед рассветом, они бродили вокруг, били хвостом и крутили ушами, трогали лапами выроненные игрушки, а зелёные жемчужины их глаз украшали крапинки лунного света. Маленькие тела гудели от напряжения, словно едва сдерживаемый крик, а голодное урчание напоминало рёв буксующей машины.

За ними наблюдали три вороны.

Когда первая кошка рванула вперёд, остальные, вопя, бросились следом. Сотня языков принялась слизывать гниль с камня ящика, пачкая губы и подбородки зелёной слюной.

Когда первая кошка нашла кровь бегуна, то издала сдавленный крик; остальные выпустили когти, оскалили зубы – и несколько животных упало в ящик.

Кровь окрашивала их нетерпеливые морды, они прыгали и вопили, а корни подтащили к ящику крышку и с глухим стуком закрыли его; полоска солнечного света исчезла, и животные оказались в ловушке, куда их приманила малинового цвета струйка.

Оставшиеся снаружи кошки облизывали камень, а яркие вороньи глаза смотрели на них с деревьев.

22. Утро

Сеп проснулся раньше будильника, принял обжигающий душ и выдавил прыщ на подбородке. Всё было совершенно нормально. За исключением того, что ненормальным было абсолютно всё.

Вчера он проснулся в обычном мире: мама здорова, экзамены сданы, заявление в колледж почти готово. Никаких препятствий. Всё, ради чего он столько трудился, получилось.

И что теперь?

Мама снова заболела.

Он собирался прогулять школу вместе с остальными ребятами.

И плюшевый мишка пытался его убить.

Сеп медленно оделся, понюхал свою футболку с Дартом Вейдером, пристегнул к поясу плеер и надел наушники на шею.

Дом сонно мигал, аккуратный и неподвижный в мягком свете зари. Мама лежала в постели и ещё не проснулась. Сеп посмотрел на окна и представил у стекла Барнаби – как его глаза светились, точно зелёные угли.

Неожиданно стало так одиноко. Странно. Сеп годами жил в обществе только собственных мыслей, но вчерашние события потрясли его настолько, что он полез искать номер Аркла в кармане джинсов.

Набрал друга, дождался окончания щелчков, затем положил трубку и пошёл на кухню. Было слишком рано: Аркл наверняка ещё валялся в постели или объедался хлопьями перед телевизором, и будет трудно объяснить утренний звонок миссис Хупер.

Сеп увидел торчащие из-за куста длинные пушистые уши и бросил лисе кусок хлеба в окно. Затем приготовил себе завтрак – тарелку хлопьев с «Охотниками за привидениями» и немного сока – и спрятал ещё один кусок хлеба в школьную сумку.

На коробке с хлопьями была голограмма. Сеп наклонял её туда-сюда, ловя изображённого на ней призрака жёлтыми, синими и красными петлями. Стоило вспомнить, что сегодня ещё отбывать наказание с Дэниелсом, и становилось не по себе. К тому времени, как мама спустилась вниз, Сеп допил сок, а молоко из хлопьев стало тёплым и сочным.

– Доброе утро, – сказала мама; её лицо напоминало неподходящую по размеру маску. – Я не слышала, как ты встал.

– Я рано проснулся.

– Ага, и ешь всякий мусор.

Сеп покрутил ложкой разбухшие хлопья, глядя, как те разваливаются.

– Ты в порядке?