Ящик с проклятием

– Хорошо! – прорычала она. – Но тебе придётся бежать туда прямо сейчас, потому что нам нужно успеть добраться до…

– Чего? – перебил Тенч, высунувшись из-за дерева, и солнечный свет ярко подсветил его уши.

– До класса, сэр, – быстро ответил Аркл.

Сеп моргнул.

– Замечательно. Не ожидал обнаружить вас всех… вместе, – запнулся Тенч, хмуро глядя на Сепа. – Пойдёмте, звонок уже прозвенел.

– Но, сэр, мы не можем, – заявила Лэмб, отвесив Арклу подзатыльник, когда директор отвернулся. – Мы должны…

– Что вы имеете в виду? – озадаченно переспросил Тенч. – Уроки начались.

– Но…

– Но что, мисс Ламберт?

Тенч повернулся к ним с бесстрастным широким лицом и широко раскрытыми глазами. Сердце Сепа упало.

– Ничего, – тяжело сказала Лэмб. Затем, когда директор зашагал прочь, повернулась к остальным и прошипела: – Первая же перемена, и все бегом ко мне на ферму.

– Что? – спросил Септембер. – Почему?

– Пойдёмте, ребята, – крикнул Тенч, подгоняя их взмахами своих огромных рук.

Они двинулись за ним, а затем цепочкой направились к боковому входу. Лэмб вошла первой, позволив двери захлопнуться перед носом Сепа. Аркл и Мак последовали за ней, а Сеп остановился придержать дверь для Хэдли.

Глядя через её плечо на далёкий лес, он попытался выдохнуть, чтобы ослаб узел в животе.

– Катастрофа, да? В смысле, только подумай, на что способен этот ящик. Нам нужно добраться туда прямо сейчас.

Она кивнула.

– Надо сбежать на перемене, как и предложила Лэмб.

Хэдли уже собиралась пройти, а Сеп всё пытался придумать, что же сказать, и от отчаяния ляпнул:

– А что ты слушаешь?

– Это сборник, – призналась она, тепло глядя на плеер, словно любимые исполнители махали ей в окошечко. – Флитвуд Мак, Wham! Холл энд Оутс…

– Фу, – не сдержался Сеп.

– Ого, а мы снобы? – вскинула бровь Хэдли.

– Я не собирался… я просто… – покраснел Сеп.

– Мне нравятся Холл и Оутс. Их музыка – словно смесь нью-вейва и соула. Они весёлые и… искренние.

Она посмотрела на него своими глубокими тёплыми глазами. Сеп почувствовал, как все его защитные щиты рухнули, открыл рот, чтобы что-то сказать…

К его удивлению, оттуда вылетело:

– Ты уже видела комету?

– Ага, – кивнула Хэдли. – Это было удивительно. На самом деле после неё я стала воспринимать мир иначе. Понимаешь, насколько мы крошечные, и это заставляет чувствовать себя…

– Незначительным?

Она нахмурилась, затем улыбнулась.

– Нет. Нисколько. Подумай об этом так: ты, Септембер Хоуп, самый умный мальчик в школе. Стоишь здесь, и твоя кожа обновляется, волосы растут, а кровь бежит по венам. Ты вроде как живое чудо…

Сеп поймал себя на том, что подался к Хэдли, и постарался незаметно выпрямиться.

– Подумай об этом, – продолжила она. – Все твои предки избежали автомобильных аварий, войн, болезней и… саблезубых тигров! И у них родились именно те дети, которые нужны, чтобы ты появился на свет, потому что они были твоими бабушкой и дедушкой и прапрапрапрадедушками. Представь, если бы твой древний пращур поскользнулся где-нибудь не вовремя и упал со скалы – всех его детей и детей их детей никогда бы не было.

Она склонила голову набок и посмотрела на небо позади Сепа, представив комету, несущуюся сквозь космос.

– Мы все – маленькие чудеса, – сказала Хэдли, – всё в нас – наши глупые привычки, наши шутки и наши странные лица – собрано на вращающемся шаре, который находится на идеальном расстоянии от Солнца. И вот мы, ты и я, находимся на вершине истории, насчитывающей миллион лет.

Хэдли снова улыбнулась и повернула в вестибюль.

Сеп последовал за ней, гадая, слышит ли она стук его сердца, и пытаясь вспомнить, как дышать.

24. Перемена

В солнечных лучах висела пыль. Класс сидел на своих обычных местах, и Сеп с изумлением понял, как неловко ему находиться отдельно ото всех, как странно было расставаться с Хэдли и остальными ребятами у двери. Он никогда ни с кем не ходил на занятия, никогда не строил планов, что делать после школы. Были только уроки, работа и домашнее задание.

Он покачал головой, почувствовал, как вокруг него привычно установился невидимый барьер, и позволил разуму переключиться в режим восприятия информации.

Миссис Вудбэнк ходила по кабинету.

– Кто-нибудь хочет ответить? Знаю, ещё раннее утро, ну напрягитесь! Вы больше не маленькие дети… – Она выхватила клочок бумаги из протянутой руки. – Опять передаём записки, Стефани? Настолько срочно, что нельзя подождать? «Хочу с ним встретиться КТТС». Что это вообще значит?

– Как только – так сразу, – подсказал Аркл.

– Я не про акроним… так, соберитесь! Напрягите мозги, и хватит вести себя как дети.

Сеп посмотрел на стихотворение. Оно было то же самое, что и в прошлый раз, но маленькие нити и связи исчезли, как будто ужас предыдущей ночи напрочь стёр все мысли в мозгу. Сеп открыл тетрадь и прочитал написанные им слова:

«Жизнь. Рост. Перемена».

Последнее слово он обводил до тех пор, пока буквы не превратились в толстые блестящие вмятины на странице.

Хэдли снова смотрела на него. На сей раз Сеп на мгновение удержал её взгляд, прежде чем отвернуться.

Хватило, чтобы увидеть её улыбку.