Яшмовый Ульгень. За седьмой печатью. Серия «Приключения Руднева»

Они находились в круглом высоком помещении, похожем на античный театр. По кругу шли ряды деревянных скамеек, внизу было огороженное круглое пространство. Стены за самыми верхними рядами были покрыты красными надписями, потолок украшала фреска с изображением змея с козлиной головой. Чудовище обвивало златокудрого младенца с молитвенно сложенными руками, змея окружали какие-то фантасмагорические твари.

В центре нижнего пространства стоял алтарь из черного полированного до блеска камня. На верхней поверхности алтаря была инкрустация пентаграммы, а на боковой – перевёрнутого креста.

– Вот что такое Арена, – произнес Руднев, и голос его тихим эхом отразился от стен.

Он подошёл к расписанной стене:

– Это та же рука, что в склепе Ван-Берзеньша.

Белецкий тем временем спустился к алтарю.

– Здесь нет пыли, – сказал он, проведя рукой по гладкому камню. – Неужели его используют по назначению?

Дмитрий Николаевич тоже спустился вниз.

– Здесь какие-то надписи вырезаны, – заметил он, рассматривая алтарь. – Ничего такого в двух прошлых святилищах не было.

– Что это за язык? – Белецкий тоже присмотрелся к вырезанным в камне надписям.

– Зашифрованная латынь, – ответил Руднев, – язык сатанистов. Нужно переписать, потом попробую расшифровать.

Белецкий достал из саквояжа альбом и два карандаша. Вдвоем они начали переписывать надписи.

И тут они услышали, как грохнул падающий камень, раздался скрежет механизма и шелест встающей на место каменной плиты. Молча переглянувшись, Белецкий и Руднев разом кинулись вверх по лестнице. Пробежав по коридору, они уткнулись в тупик, в котором лежало мраморное изваяние собаки.

Несколько секунд они ощупывали стены вокруг, никаких рычагов или чего-то подобного не было.

– Чёрт! – Руднев в сердцах стукнул по каменной плите кулаком. – Кто-то проследил за нами и запер, словно мышей в мышеловке! Какой я дурак! Нельзя было вдвоём сюда заходить!

– Не факт, что разделиться тоже было бы хорошим решением, – заметил Белецкий, по третьему разу обшаривая стену. – Как думаете, зачем нас тут заперли?

– Хотелось бы верить – чтобы сдать полиции, а не похоронить нас тут заживо!

– Заживо нас не похоронят, – успокоил его Белецкий. – Я оставил записку, которую передадут Терентьеву, если завтра до полудня мы не вернёмся. В ней сказано, куда и зачем мы отправились. Нас найдут.

– О! Белецкий!

– Главное, чтобы нашли живыми! А что, если тот, кто нас запер, планирует вернуться и разделаться с нами? Похоже, мы разворошили осиное гнездо.

Руднев задумался.

– Я думаю, отсюда должен быть другой выход, – сказал он наконец. – Арена похожа по планировке на анатомический театр, в нём всегда есть проход, через который заносят и выносят трупы. Если на алтарь клали тело, его тоже не могли тащить по лестнице.

Они снова спустились к алтарю. Никаких дверей видно не было. Руднев осветил пол.

– Здесь следы! Алтарь должен сдвигаться.

Они навалились на черную глыбу, и она скользнула в сторону, открывая новый проход.

– Mein Gott, lass es mein Schlaf (Господи! Пусть это будет сном)! – тихо взмолился Белецкий и поторопил Руднева: – Идемте, Дмитрий Николаевич, скорее! – Руднев в это время торопливо переписывал оставшиеся надписи с алтаря. – Скорее же!

Руднев закончил переписывать и нырнул в черный проход.

Сколько времени занял их путь по подземелью, сказать было сложно. Иррациональность всего происходящего отбила ощущение времени у обоих.

Наконец узкий коридор вывел их к новой двери, вернее, к гладкой деревянной поверхности, без ручки, замка и петель.

– Если честно, Дмитрий Николаевич, я даже не хочу фантазировать о том, что нас ждет за этой стеной, – признался Белецкий, переводя дыхание.

– Давай ограничимся вопросом, как это открыть? – отозвался Руднев и постучал по стене костяшками пальцев, за стеной была пустота. – Мы где-то в центральной части здания. Доска тонкая.

Он толкнул край стены, и она поддалась, оказавшись, по всей видимости, задней стенкой шкафа. Вдвоем они без особого усилия сдвинули преграду.

Руднев осветил помещение, за шкафом и, резко отпрянув, вжался в стену.

– Что там? – спросил Белецкий и, не получив ответа, сам осторожно выглянул из-за шкафа. В нос ему ударил знакомый уже запах смерти и формалина.

Подземный ход вывел их в морг, тёмный и пустой, освещенный лишь пробивавшимся в окна тусклым светом зимней ночи.

– Мы сможем выбраться через окно, – сказал он, но, повернувшись к Дмитрию Николаевичу, понял, что такая перспектива того вовсе не прельщает.

Руднев замотал головой.

– Мы вернёмся и поищем другой ход, – хрипло возразил он.

Белецкий отбросил свой обычно почтительный тон.

– Дмитрий Николаевич, некогда нам другой ход искать! Вы либо пойдете сами, либо я вас ударю и вынесу в бесчувствии, – холодно и жёстко проговорил он. – Решайте быстрее, иначе я решу за вас!

Дмитрий Николаевич смотрел на Белецкого умоляюще, но тот выглядел решительным и непреклонным.

– Идемте! – ухватив Руднева за руку, он увлёк его за собой.

Молодой человек на мгновение зажмурился и задержал дыхание, словно нырнув в прорубь.

– Просто идите! – услышал он над ухом. – Не смотрите по сторонам!