Яшмовый Ульгень. За седьмой печатью. Серия «Приключения Руднева»

Парализованный паническим страхом, Руднев машинально переставлял ноги, позволяя Белецкому тащить его за собой.

Когда они добрались до окна, Дмитрий Николаевич был ни жив ни мертв. Белецкий открыл щеколду и вытолкнул молодого человека наружу, а сам вернулся и придвинул шкаф обратно к стене, спрятав потайной проход. После он тоже выбрался в окно, осторожно прикрыв его за собой.

Сидевший на земле Руднев зачерпнул пригоршню снега и умыл лицо.

– Господи! – простонал он. – Белецкий, если я когда-нибудь ещё раз предложу тебе нечто подобное, разрешаю применять любые средства, чтобы меня остановить!

– Я запомню! – отозвался Белецкий, протягивая Рудневу руку и помогая ему встать на ноги. – Нам нужно быстрее уходить. Пустая мышеловка, возможно, уже обнаружена.

Глава 12.

Вернувшись домой, Руднев засел за расшифровку надписей с черного алтаря. О шифрах он практически не имел никакого представления, но богатая библиотека Рудневых изобиловала книгами самыми разными, в том числе и по тайнописи. Перепробовав все найденные способы расшифровки, Дмитрий Николаевич был вынужден признать, что загадка ему не по зубам.

– Нам нужен специалист! – устало произнёс он, перечёркивая очередной столбец букв и цифр, – Возможно, это вообще какой-то уникальный шифр, или здесь нужен ключ, которого у нас нет.

Они с Белецким сидели в библиотеке. Бывший наставник завис на стремянке, выискивая что-то на верхних полках.

– И где мы возьмем специалиста по сатанинской латыни? – спросил он, не отрываясь от своего занятия.

Руднев на мгновенье задумался:

– Как мне сразу в голову не пришло! – воскликнул он, – Магистр эзотерических искусств!

Белецкий скептически покачал головой.

– Идея, конечно, хорошая, но нам придется объяснить, откуда у нас этот шифр.

– Скажешь как есть, что дело касается полицейского расследования, и открыть информацию ты не можешь. Пообещай, что, когда всё закончится, мы ему расскажем.

– Из того, что вы говорите «скажешь» и «пообещай», я делаю вывод, что мне придется идти к букинисту одному. А вы что собираетесь предпринять? После вчерашнего я опасаюсь оставлять вас одного, – без тени улыбки заявил Белецкий.

– Мне нужно выяснить, как во всём этот замешан Рагозин. Расскажу Петру и Арсению про разговор, который мы вчера услышали. Если он информатор, им нужно знать. И, думаю, они мне помогут его разоблачить.

Разговор с Кормушиным и Никитиным вышел сложным. Оба участника революционного кружка сперва ни в какую не хотели верить в подозрения Руднева и пытались найти какие-нибудь иные объяснения происшедшему, но постепенно были вынуждены согласиться, что версия Руднева является всё-таки самой вероятной. Тайные дела с Коровьевым, избежание ареста как до демонстрации, так и после неё – всё это складывалось в совсем некрасивую, но очевидную картину.

– Мы должны предупредить остальных, – решительно заявил Кормушин. – Мы не можем у тебя дольше прятаться, Дмитрий. Если Григорий провокатор, все наши товарищи в опасности.

Скрепя сердце, Руднев был вынужден был согласиться.

– Будьте осторожны, – не на шутку тревожась за друзей, попросил он. – Рагозин опасен! Возможно, даже еще более опасен, чем мы думаем!

В этот момент постучал слуга и сообщил Дмитрию Николаевичу, что к нему посетитель, представившийся Терентьевым Анатолием Витальевичем. Руднев заволновался. По негласному уговору Терентьев не должен был появляться в его доме, и уж если сыскной надзиратель сделал это, то, по всей видимости, у него были для этого какие-то очень серьезные причины.

Увидев суровое лицо Терентьева, молодой человек понял, что не ошибся.

– Собирайтесь, Дмитрий Николаевич, – сухо велел сыщик. – Поедемте со мной. У нас третье убийство.

В этот раз местом убийства оказался заброшенный лодочный сарай на Путяевских прудах в Сокольниках. Страшную находку сделали двое мальчишек, пробравшихся туда из любопытства.

Когда Терентьев с Рудневым приехали на место, пострелята, более возбужденные, нежели напуганные, перебивая друг друга, рассказывали о случившемся полицейскому дознавателю, очевидно теряющему терпение от их споров и избыточных подробностей, к делу совершенно не относящихся.

Анатолий Витальевич и Дмитрий Николаевич прошли по узкой, протоптанной в глубоком снегу тропинке. Дознаватель, перепоручивший болтливых свидетелей хмурому седому городовому, присоединился к ним и принялся докладывать, заглядывая в свои записи.

– Ваше высокоблагородие, тело обнаружено между десятью и одиннадцатью часами утра Фролом Семеновым и Иваном Рыловым, десяти и двенадцати лет соответственно. Никого на месте преступления они не видели, но следы от дорожки до сарая уже были. Поэтому-то они туда и полезли. Убитая – девица Ильина Марья Карповна, двадцати трех лет от роду, желтобилетница. По жёлтому билету, найденному при ней, собственно, личность-то и установлена. Предположительно, как и в прошлые разы, имело место удушение. Душили, по всей видимости, струной.

– Гулящая? Странно, до этого курсистки были, – пробормотал Терентьев и вошёл в сарай.

Руднев прошёл следом.