Яшмовый Ульгень. За седьмой печатью. Серия «Приключения Руднева»

И тут произошло такое, что Катерина враз поняла: финал её романа может оказаться ещё более захватывающим, чем она ранее представляла. Демонический Рагозин протянул к ней руку, взял за подбородок и заглянул ей в глаза.

– Не печальтесь, Екатерина Афанасьевна, с ним всё хорошо будет, – сказал он.

Лицо его и сияющие просто-таки инфернальным светом глаза оказались совсем рядом, а ещё ближе оказались его губы, они потянулись к её губам и коснулись их в едва ощутимом поцелуе.

Катерина замерла и онемела. Её сердце трепетало, словно неразумная птаха.

– Ах! – только и смогла выговорить обомлевшая девица Лисицына.

Рагозин же уже опустил руку и отступил на шаг, лицо его было невозмутимым, будто бы ничего между ними только что и не произошло вовсе.

– Я хотел пригласить вас к нам на собрание, если вы желаете, любезная Екатерина Афанасьевна, – ровным и крайне любезным тоном произнёс он.

– Да! Конечно! С радостью! – Катерина едва не захлопала в ладоши от счастья, за Рагозиным она была готова пойти куда угодно.

– Хорошо, в таком случае я найду способ сообщить вам о времени встречи, а потом заеду за вами. До свидания, Екатерина Афанасьевна.

С этими словами таинственный и дьявольски прекрасный Рагозин пошёл прочь, оставив Катерину одну наслаждаться волнительным моментом начала финала её волшебного романа.

Глава 13.

Оставив девицу Лисицыну в госпитале при раненом Никитине и распрощавшись с Кормушиным, Дмитрий Николаевич вернулся домой в обществе Белецкого, которому поведал о третьем убийстве.

– Вы рассказали Анатолию Витальевичу о святилище в университете?

– Не успел. А что тебе сказал букинист?

Белецкий пожал плечами.

– Пока ничего конкретного, лишь то, что шифр, по его мнению, относится к какому-то там семейству шифров Фоскари, и что он поработает над ним. Велел зайти ближе к вечеру.

Дома Дмитрия Николаевича ждала записка от Терентьева, в которой говорилось, что сыщик хотел бы встретиться с ним завтра утром и закончить прерванный разговор. Руднев предполагал, что их беседа получится неприятной: Анатолий Витальевич не только не одобрит безрассудную вылазку, но и скрытностью Руднева будет крайне недоволен.

Дмитрий Николаевич и сам уже корил себя за то, что вовремя всё не рассказал сыскному надзирателю. Во-первых, получалось, что он обманул доверие Терентьева, чего совсем не хотел, а, во-вторых, и это тяготило его куда больше, он подозревал, что ранение друга было продолжением истории с каменной мышеловкой, расскажи он о которой Терентьеву раньше, тот смог бы как-то предотвратить несчастье.

Впрочем, какая была связь между событиями минувшей ночи и ранением друга, Руднев не понимал. И чем больше он пытался в этом разобраться, перебирая в голове известные ему факты, тем более спутанной ему виделась общая картина преступлений. Логика событий ускользала от его понимания. Дмитрий Николаевич чувствовал, что упускает что-то важное, что одним махом бы объяснило суть и внутренние причины, цепочки трагических событий последних дней. Он словно бы рассматривал картину со слишком близкого расстояния и не мог различить изображение среди отдельных мазков краски.

Вечером Руднев с Белецким вдвоём отправились к магистру эзотерических наук. По дороге Дмитрий Николаевич в который раз прокручивал в голове обстоятельства трёх убийств, пытаясь ухватить какую-то не дающую ему покоя мысль.

– Почему все три убийства такие разные? – высказал он вслух вопрос, не дающий ему покоя более остальных.

– Вы думаете, что их было всего три? – спросил Белецкий.

– Что ты имеешь в виду?

– Я просто подумал, что убийств могло быть и больше, просто о них неизвестно. Все святилища были обнаружены в скрытых местах. Возможно, где-то есть и другие, на которые пока никто не наткнулся и не нашёл тела.

Руднев остановился, рассеяно глядя сквозь Белецкого.

– Вот оно! – воскликнул он, поймав наконец ускользающую до этого момента идею. – Ты прав! И я, кажется, знаю, как проверить твое предположение!

Не вдаваясь в объяснения, Дмитрий Николаевич свернул к цветочному магазину господина Буше.

– Снова вы, господа? – изумился цветовод.

– Скажите, были ли у вас до лилий и гвоздик похожие анонимные заказы? Так, чтобы много цветов, и чтобы мальчишка забирал, – без предисловий спросил Дмитрий Николаевич и для убедительности добавил, – господин Буше, речь идёт об убийствах, извольте ответить.

Оторопевший владелец магазина растеряно уставился на странных посетителей.

– Вы ответите нам, или пригласить полицию? – подбодрил его Белецкий, в этот раз к лицедейству не расположенный.

– Подождите, господа! – засуетился господин Буше и принялся торопливо листать свои записи в гроссбухе. – Кажется, что-то такое было… Ах, ну вот же! Заказ на гортензии. Я отлично помню, это были бесподобные розовые гортензии! Во всей Москве этот сорт можно приобрести только у меня…

– Когда это было? – перебил цветовода Руднев.

– Аккурат двадцатого января…

– Были ли ещё подобные заказы?

– Нет, ничего такого… А что вы там про убийство говорили, молодой человек?..