Яшмовый Ульгень. За седьмой печатью. Серия «Приключения Руднева»

Белецкий вынул из картонного тубуса карту Москвы большого масштаба. Руднев смёл на пол всё со своего стола и расстелил её на нём. Он был сосредоточен и решителен. Задавать ему вопросов никто не смел.

Дмитрий Николаевич отметил на карте четыре точки.

– Это места найденных святилищ, – сказал он. – Должно быть пятое. За тем новые и построили, чтобы их стало пять.

– И вы знаете, где оно, Дмитрий Николаевич?

Руднев соединил четыре точки, так чтобы они оказались вершинами пентаграммы.

– Где-то здесь, – он ткнул в карту, – в пятом углу.

– Да как же понять, где здесь?! – воскликнул Кормушин, лихорадочно водя карандашом по линиям улиц и переулков.

Они втроём склонились над картой.

– Вот! – Дмитрий Николаевич указал на заштрихованный участок к северо-западу от границы города. – Ваганьковское кладбище! Самое подходящее место! Там полно укромных уголков и соответствующая атмосфера. Если он увёз Екатерину Афанасьевну, то туда! Едем! Немедля! Белецкий, добудь экипаж. Я напишу записку Терентьеву, чтобы он отправил туда полицию.

– Дмитрий, а если ты ошибаешься? – спросил Кормушин.

– У тебя есть лучшая идея?

– Нет, но, если ты ошибаешься, и он увёз её ещё куда-то?

Лицо Дмитрия Николаевича сделалось каменным.

– Если я ошибаюсь, мы её не спасём, – ледяным тоном проговорил он. – Но коль есть хотя бы один шанс из тысячи, нужно пробовать.

Пока Руднев писал записку, вернулся Белецкий и сказал, что экипаж ждет их у подъезда. Помогая Дмитрию Николаевичу просунуть раненую руку в рукав пальто, он украдкой от Кормушина сунул ему в руки револьвер.

– Я его проверил, – коротко сообщил он.

Катерина, опьяненная бесконечным счастьем, прижималась к плечу чёрного рыцаря.

– Куда ты везешь меня, Григорий? – спросила она, заглянув в его сияющие глаза.

– Я везу тебя туда, где открою тебе самую великую тайну бытия.

– Про равенство и братство?

Рагозин рассмеялся и поцеловал её в лоб, словно ребенка.

– Нет, Катрин! Разве ж в этом есть какая-то тайна? Это всё суета! Праздные метания ограниченных умов. Я открою тебя тайну, которая куда как выше.

– Что же может быть выше всеобщей справедливости, Григорий?

Рагозин сделался серьезным.

– Божественная справедливость, Катрин! – ответил он. – Та справедливость, что приравняет человека с богом!

– Как же такое возможно?

Рагозин заговорил пылко, не отрывая от неё своих демонических глаз:

– Возможно, Катрин! Возможно! Если люди уподобятся богу, не будет более несправедливости, не будет ни зла, ни добра, ни сомнений! Будет лишь великое всеобъемлющее знание и сила!

– А любовь? – робко спросила Катерина.

– И любовь! Божественная вечная любовь! И мы с тобой в этой любви уподобимся древним богам, Катрин! Ты хочешь этого?

Она хотела. Милая романтичная девица Лисицына восемнадцати лет от роду, конечно же, очень хотела огромной божественной любви.

– Что это за тайна, Григорий?

– Я сделаю тебя бессмертной, Катрин! Ты станешь подобна ангелу, вечно прекрасной и вечно живой, – пообещал Рагозин.

И она поверила ему, потому что не могла не верить этому пылкому завораживающему голосу, этим сияющим адовым пламенем глазам.

Экипаж наконец остановился. Рагозин вновь подхватил Катерину на руки, не дав ей ступить на землю.

– Где мы?

– Это не важно! Ничего не важно, Катрин, кроме того, что ты со мной! Закрой глаза! Я отнесу тебя в храм! Там мы соединимся в вечности!

Храм! Соединимся! «Как же так, без батюшкиного благословления!» – мелькнуло в голове у Катерины, но мысль эта, несомненно, пустая на фоне вечности, тут же рассыпалась в ликующем калейдоскопе других: «Он любит меня! Я буду с ним! Мы всегда-всегда будем вместе, прекрасные словно ангелы!». Она послушно закрыла глаза.

Рагозин пронёс Катерину сперва по улице, она услышала, как отъехал экипаж, а после вошёл в какое-то пропахшее сыростью помещение, под ногами его скрипели половицы.

– Ничего не бойся, Катрин! – прошептал он ей, – доверься мне!

Она почувствовала, что они спускаются по лестнице. Воздух сделался спёртым. Шаги стали отдаваться гулким эхом.

– Ничего не бойся!

Она не боялась. Она была счастлива.

Наконец он остановился и поставил её.

– Не открывай глаз, пока не скажу! – он поцеловал её в шею и провёл рукой по волосам, с которых ещё в экипаже сполз платок.

Она послушно ждала с закрытыми глазами, слыша его шаги и движения.

Сквозь сомкнутые веки она почувствовала свет, который становился всё ярче и ярче.

– Иди и смотри… – прозвучал голос Рагозина.

Катерина открыла глаза.

Она стояла посреди огромного помещения с низким потолком и кирпичными колоннами, границы которого терялись где-то в темноте. Всё пространство вокруг неё освещалось множеством расставленных на полу свечей. Ближайшие к ней колонны были сплошь в красных письменах на каком-то непонятном языке. Прямо перед ней стоял алтарь под черным бархатным покрывалом, покрытый россыпью белых роз. Под ним находилось перевернутое распятие. На потолке над алтарём был нарисован свернутый замысловатым узлом змей с козлиной головой.

Это было похоже на сон. Немного жуткий сказочный сон.