Яшмовый Ульгень. За седьмой печатью. Серия «Приключения Руднева»

– Ничего не бойся, – снова повторил Рагозин, в неровном свете свечей он казался ей прекрасным демоном, представшим из самой преисподней.

– Я не боюсь, – прошептала она. – С тобой я ничего не боюсь…

– Иди и смотри, Катрин! Я открою тебе тайну! – голос его звучал завораживающе ровно. – Всё тлен в этом мире, Катрин! Болезни, голод, войны! Бог придумал их, чтобы держать людей в страхе. Чтобы лишить их покоя. Это его мрачные слуги, Катрин! Забудь их, Катрин! Пусть в душе твоей наступит покой… Ты понимаешь меня, Катрин?

– Да, – прошептала она, хотя даже не могла разобрать его слов.

– Иди и смотри, Катрин! Узри сокровенную тайну! Её лик прекрасен! Ты готова, Катрин! Готова принять и почитать сокровенную тайну!

– Да…

Он снял с её плеч платок, а после – шубку.

– Распусти волосы, Катрин, – велел он ей, она повиновалась. – А теперь сними свои одежды.

Она подняла руку к воротнику. Булавка бабушкиной камеи кольнула ей палец. Катрина на мгновенье будто пришла в себя, сладостный морок отступил. Она испугалась, но Рагозин снова произнес своё заклинание:

– Ничего не бойся, Катрин! – он шагнул к ней, взял её дрожащую руку в свою и слизнул капельку крови с уколотого пальца. – Доверься мне, Катрин! Сними свою одежду. Отныне она тебе не нужна. Я обряжу тебя в плащаницу сокровенной тайны. Ты не будешь ведать ни холода, ни стыда.

Завороженная Катерина стала медленно раздеваться, сбрасывая одежду на пол. Полностью обнажившись, она замерла перед своим мятежным ангелом, дрожа от пронизывающего холода, которого не чувствовала.

– Ты совсем замерзла, Катрин, – прошептал он и накинул на нею какое-то истлевшее покрывало. – Но ты так прекрасна! Прими её одежды!

Он подхватил обернутую в покрывало Катерину на руки и уложил на алтарь среди цветов.

– Спи, Катрин! – проговорил он, гладя её волосы. – Когда ты проснёшься, все изменится навсегда. Мы встретимся с тобой за седьмой печатью, любовь моя!

Он накинул ей на лицо тонкую серую вуаль, пахнувшую тленом и чем-то ещё, резким, приторным и душным. Отблески свечей закружились вокруг Катерины, а после растворились в сером тумане, поглотившем и весь остальной мир.

Глава 16.

Высадив трех чрезвычайно странных господ у ворот Ваганьковского кладбища, возница поспешил поскорее убраться подобру-поздорову. Виданое ли дело, чтобы порядочные люди ездили на кладбище на ночь глядя!

– Куда теперь? – спросил Кормушин, оглядываясь.

– Не знаю. Дай подумать! – ответил Руднев.

Вокруг было тихо и темно, хоть глаз коли. Белецкий зажёг потайной фонарь, оставшийся у него после вылазки в особняк Волконской.

– Смотрите, Дмитрий Николаевич, тут свежие следы на снегу. Ведут куда-то в сторону от основной дорожки, – сказал он, указывая на землю.

– Это следы одного человека, – сдавлено произнес Кормушин. – Почему нет её следов?

– Потому, что он нёс её на руках, – предположил Руднев.

Они кинулись по следу, который повел их мимо въездных ворот, сторожки и часовни.

– Я слышал, тут уже который год богадельню перестраивают, – сказал Белецкий. – Похоже, мы к ней идём.

Следы уперлись в покосившийся деревянный забор, за которым темнела какая-то полуразобранная постройка.

– Тут двух досок нет, – сообщил Кормушин и первым нырнул в лаз.

Его догнал Руднев и придержал за плечо.

– Теперь тихо, Пётр! Ни звука! Белецкий, погаси фонарь. Держимся вместе.

Он выждал, пока глаза привыкли к темноте и стали различать темнеющий на снегу след, ведущий к пустому дверному проёму.

– Туда!

Они вошли в заставленный строительными лесами флигель.

– Ищите лестницу вниз, – шепнул Дмитрий Николаевич. – Святилище должно быть в подвале, чтобы окон не было.

Осторожно пробираясь по флигелю, они наконец наткнулись на лестницу. Руднев вступил на неё первым, к великому изумлению Кормушина вынув из-за пояса револьвер. Обернувшись на шедшего последним Белецкого, Пётр Семенович увидел, что тот тоже вооружен. Белецкий приложил палец к губам, пресекая готовый вырваться у Кормушина вопрос.

В кромешной темноте они спустились по лестнице и оказались в подвале со сводчатым потолком и множеством кирпичных колон. Где-то внутри этой каменной утробы призрачно мерцал теплый свет. Руднев сделал ещё один предупреждающий знак, призывая спутников к тишине.

Стараясь не выходить из тени, они осторожно пробирались к источнику света. Наконец они уже могли различить заставленное множеством свечей пространство между несколькими колоннами, посреди которого высился черный алтарь, над ним склонилась темная сутулая фигура. Человек изменил свое положение, и стало видно, что на алтаре, среди цветов, свернувшись, лежит женщина, прикрытая погребальным покрывалом. Тёмный снова шевельнулся, и в руке его что-то блеснуло.

Кормушин издал яростный рык и раньше, чем Руднев или Белецкий успели его удержать, кинулся на освещенное пространство. Человек у алтаря резко выпрямился и обернулся на звук. Пётр Семенович на мгновение замер, узнав в нем Рагозина. Этой секунды хватило Рудневу и Белецкому, чтобы тоже выйти на свет, а Рагозину – чтобы выкинуть скальпель и выхватить револьвер.