Язва на полставки

Зато нервишки чуток успокаиваются.

Поликлиника обнаруживается на первом этаже пятиэтажного здания. Бело, чисто, светло — как и полагается подобным учреждениям. Вот только уже со входа пахнет запашком, какой бывает от сверления, от чего прям бу-у-уе.

— Здравствуйте, Вешневская в каком кабинете принимает? — спрашиваю я женщину на регистратуре.

— Восемнадцатый, направо. Бахилы, девушка! — кричат мне вдогонку.

Бахилы, блин. На ходу приходится нацеплять. В коридоре очередь. Сидят, на скамеечках. Где нужная табличка на двери?

Нашла.

— Там есть кто? Мне на десять минут назад назначено, — не дожидаясь ответа влетаю без стука. Комната поделена пластиковой ширмой на две части. Со второй на меня с укоризной смотрят сразу три пары глаз: пациент с открытым ртом, в котором торчит сушащая слюни трубка, склонившаяся над ним врачиха и медсестра, заполняющая за столом карточки. — Козёл, — миную их, плюхаясь в зубодробильное кресло. Рюкзак швыряю на пол, телефон на столик на колёсиках, где лежат медицинские принадлежности. Веду себя так, будто каждый день сюда прихожу.

— И тебе привет, — миролюбиво отзывается Кристина, не поворачивая головы.

Дописывает что-то в компьютере, сохраняет, натягивает на лицо сдвинутую под подбородок маску и подходит ко мне. Такая собранная, утончённая. В белом халате, под которым угадывается строгое синее платье. Волосы в пучке. Девушка. Вот прям реально девушка. Я на её фоне действительно нескладная девчонка.

— Ты мне нравишься, хоть я этому и не рад, а? Как тебе? — продолжаю возмущаться. Надо ведь выговориться. Судя по всему, сгущёнка не особо помогла.

— Это кто тебя так ласково? — уточняет Кристина с сосредоточенным видом надевая одноразовые перчатки.

— Игнатенко, кто.

— А, твой симпатичный молчун. А я уж думала кудрявый гитарист.

Мы общаемся с ней. Достаточно много, так что она частично в курсе событий.

Частично. Про то, что произошло в стрипклубе ей неизвестно. Никому неизвестно.

— Симпатичный? Да пошёл он! С малолетками не связываюсь. Ты мне нравишься, но не нравишься. Либо принимай, либо не принимай. И вообще, не задавай вопросов, потому что я весь такой из себя супер офигенный и мне не по статусу откровенничать.

Тьфу, бесит!

— Бесит, бесит. Рот открой, — миролюбиво велят мне. Послушно разеваю челюсть, что ту аж заклинивает. — Какой первым лечим? Нижний или верхние? Они оба у тебя запущенные. И ещё двадцать седьмой я бы почистила. А то кариес проклёвывается.

— Бери, какой понравится, — неразборчиво мычу я, потому что с чужими пальцами во рту особо не поговоришь.

— Значит с нижнего начнём, — мне ненадолго возвращают возможность говорить.

Чем я и пользуюсь.

— Ты не ответила. Вот как я должна реагировать? В ноги ему от радости падать?

— На что реагировать? На то, что ты ему нравишься? Мне было бы приятно. Но я таких слов, похоже, не дождусь.

Намёк на братика?

— А у вас что?

— Да ничего. Открывай, — послушно делаю «а-а-а», с ужасом жмурясь при виде шприца. — Ещё раз посидели в кафе и разошлись. Я ему безразлична, это очевидно.

— Чушь! Он просто тормоз! Его пинать надо, ай, — десну пронзает зуд, когда вокруг зуба точечно начинают вкалывать обезболивающее. — На язык попало.

— А нечего болтать. Всё. Жди, пока подействует.

— Уже действует. Рожа немеет, — ой, какое необычное ощущение. Язык будто опух и еле шевелится. И, кажется, я начинаю шепелявить. — Сфелай перфый шаг. Пофелуй его сафа.

— Нет. Я не стану. Я так не умею.

— Какие фе вы туфие. Фтоие друф друфа. Я фами займусь лифно.

— Угу. Обязательно. Только сначала со своим кавалером разберись.

— Не ф с чем разбирафться, — с последним словом плююсь, как верблюд. — Я его пофлала, а он гофдый. Феперь без фансов.

— Это ты огорчаешься или радуешься?

Грустно вздыхаю, так что всё и без слов очевидно. Бабская логика — зло.

Оставленный на пластиковом столике телефон пиликает, оповещая о сообщении.

— Ну да, абсолютно без «фансов», — передразнивает меня Кристина, протягивая гаджет. Улыбки за маской не видно, но её глаза смеются.

«Сегодня. В полночь. Жду на привычном месте».

Ой. Радостные таракашки в животе присвистывают, зовя сожителей в башке танцевать вместе с ними джигу-дрыгу.

Я пойду?

Нет. Не пойду.

Или пойду?

Нет. Из вредности не пойду. Пусть не думает, что меня поманили пальчиком, и я тут как тут.

Дёма словно предугадывает это, потому что следом приходит продолжение:

«Хотела действий? Будут действия. Не придёшь — обещаю, последствия тебе не понравятся. Оденься потеплее».

Ого. В ход пошли угрозы. Это так Демьян Игнатенко завоёвывает женские сердца?

Не пойду никуда.

Хочу.

Но не пойду.

Перебьётся. Я не девочка по вызову.

Если отношения со мной ему в тягость, не стану навязываться.

Увольте.

Нет, нет и нет.

Лучше кочерыжку помою, а то она уже салится от жары. Вечная проблема длинных волос, пачкаются со сверхскоростью. И отросшие корни снова пора подкрасить, натуральный мышиный вылезает раздражающе быстро. Не люблю его.