Язва на полставки

— Вздумаешь привязать меня к батарее, буду вопить, долбиться об неё головой и звать на помощь, — на всякий случай предупреждаю, получая в ответ удручённый взгляд из разряда: слушай, родная, давай сходим к психиатру? Чисто провериться.

Молча поднимаемся и молча выходим. На лестничной клетке две предбанные двери и короткий ступенчатый пролёт к чердачному помещению. Куда мы и направляемся. Вот теперь до меня начинает доходить…

Звякает навесной амбарный замок.

— Осторожно, — меня пропускают вперед. — Там низко, не ударься головой.

Низко — мягко сказано. Если мне приходится прогибаться, чтоб не шандарахнуться об торчащие трубы, залепленными утеплителем, что говорить о Дёме. Он вообще еле пробирается вперед. Неуютно. Грязно. Затхло. Монтажная пена повсюду. Плесень. Паутина в некоторых местах. Пахнет залежавшейся одеждой.

Деревянный настил под ногами давно отсырел. Спасибо крыс под ногами не бегает.

— Налево. Крюк не зацепи. Тормози, — продолжают командовать за моей спиной.

Конечно, торможу. А куда я денусь? Во-первых, утыкаюсь в очередной запертый люк и хлипкого вида проржавевшую лесенку, ведущую к нему. Но здесь уже хоть можно стоять в полный рост. Дёма устраняет последнее препятствие, впуская в закрытое помещение приятную прохладу, после чего проворно выбирается наружу.

— Вот сейчас без капризов. Тут скользко, так что держись за меня и не смей выпускать, — предупреждает он, подавая руку.

С присущей мне неуклюжестью выкарабкиваюсь на покатую металлическую крышу. Как кляча, ей богу. Почему всё вечно через одно место? Вот хочется же быть грациозной кошечкой, а на выходе получается престарелый тюлень, страдающий артритом и отдышкой.

Стоять на маленьком клочке горизонтальной балки сложно даже с поддержкой, а уж без неё… Внизу, для страховки выставлены защитные ограждения, так что разбиться, конечно, не получится, но всё равно страшно. Не те это американские горки, на которых охота прокатиться.

— Маленькими шажками за мной. Тут недалеко, — велят мне, и мы медленно семеним вперёд. Настоящий квест, в котором надо не только удержаться, но и не налететь на кабели, развешенные на уровне роста словно специально для того, чтоб я поиграла в суицидника.

Придерживаясь за кирпичный выступ, миную оплёточную преграду, а там уже мне помогают перебраться на другую часть дома. На секунду оказываюсь в объятиях Демьяна и забываю обо всём. Где мы, что мы, зачем мы. Какая-то мистика, реально.

Так бы и стояла, забив на всё, но он увлекает меня дальше, на соседний участок, стоящий под углом, откуда я перешагиваю через низкое ограждение, попадая на небольшую площадку. Не очень ровную, немного скользкую, но стоять можно.

Вот теперь, наконец, перестаю в панике смотреть себе под ноги и оглядываюсь по сторонам. И… Боже. Какой вид! Нева переливается всей палитрой синего, а затянувшее в преддверии грозы небо словно жирными мазками прорисовано.

Знаменитый крейсер Аврора угадывается за деревьями по возвышающимся мачтам.

Справа же, как на ладони, лежит Троицкий мост, по которому мы недавно проезжали.

Сейчас уже пустой и перекрытый. Слева, чуть дальше, Литейный, на нём ещё пока угадывается движение.

Внизу маленькими светлячками проносятся автомобили, а на набережной собралась огромная толпа, готовящаяся к разводу мостов. Столпились экскурсионные автобусы, напоминающие с такого ракурса гусениц. Однако самое главное во всём этом великолепии — панорама Питера по ту сторону реки.

— Вау! — улыбка расползается на моём лице, когда я оборачиваюсь к Дёме. — Это дико красиво!

— Наверное, — соглашается тот без особого воодушевления.

— Тебе не нравится?

— Нравится, но этот вид уже приелся за столько лет. Я на него и внимания-то не обращал. До твоего появления.

— Это хорошо или плохо?

— Хорошо. Наверное.

— Наверное. Всё у тебя так неопределённо. Город нравится, но на него фиолетово.

Я нравлюсь, но жалеешь об этом, — в моём голосе больше обиды чем следует, но контролировать её не получается.

— Не жалею.

— Сам же сказал, что… — ёжусь. Мне хоть и сказали одеться потеплее, но не уточняли насколько. Я надела клетчатую рубашку с рукавами, плюс топ под ним.

Думала, хватит. Внизу хватило бы. Но не здесь. Погода портится и ветер, дующий от воды, заметно морозит. — Бр-р… Кто говорил, что, типа, ну… выбора нет?

Демьян, с видом заботливого папаши, накидывает мне на плечи куртку.

— Я такого не говорил. Я сказал, что не хочу к тебе что-то испытывать. Это разные вещи.

— А, ну да, прости. Так ведь звучит намного обиднее.

— Бестолковая, — хмурится он, от чего на его лбу собираются в причудливой форме складки. — За тебя ведь переживаю. Я тебе не пара. И, по-хорошему, ты должна бежать подальше ради собственного бла…

Мой указательный палец без предупреждения впечатывается в его переносицу, от чего Игнатенко изумлённо замолкает.

— Не хмурься. А если хмуришься — делай это правильно, — назидательно изрекаю я, чем окончательно повергаю его в ступор.

— Ты меня сейчас слушала? Или всё мимо?

— Ага, или. Ну так и держись от меня подальше. Я, как видишь, к тебе не липну. И навязываться не стану. Это ты не унимаешься.