Языческая оппозиция христианизации Римской империи (IV–VI вв.)

Относительно подробно в дореволюционный период языческая оппозиция рассматривалась лишь в сочинениях, посвященных правлению отдельных позднеримских императоров. Основательная монография Я. Алфионова посвящена обстоятельствам жизни и правления последнего открытого язычника на римском престоле — императора Юлиана Отступника. В монографии была обстоятельно рассмотрена политическая и религиозная деятельность императора, дана характеристика религиозным конфликтам эпохи. Особой заслугой автора является то обстоятельство, что он впервые в отечественной историографии представил критический разбор источников и исследований деятельности императора Юлиана. Следует отметить, что Я. Алфионов предпринял попытку объяснить причины длительной приверженности язычеству представителей различных социальных слоев империи[131]. Автор выявлял связь между классической культурой и язычеством, которую он рассматривал как основную причину сохранения симпатий к традиционным культам среди образованных классов римского общества[132]. Кроме того, исследователем было отмечено значение жреческих магистратур для сенаторской аристократии[133].

Еще одна работа о Юлиане принадлежит А. Вишнякову. В его труде подробно освещалась литературная полемика епископа Кирилла Александрийского с императором-вероотступником[134]. Исследователь обстоятельно изложил религиозно-философскую обстановку эпохи, представил характеристику всех основных авторов, участвовавших в языческо-христианской полемике первых веков н. э.

Правлению Феодосия I посвящена монография Н. Ф. Чернявского, до сих пор остающаяся наиболее основательным исследованием эпохи Феодосия I в отечественной литературе[135]. В своем труде историк нарисовал широкую картину религиозно-политической истории поздней Римской империи конца IV в. В книге специально рассматривается деятельность императора по укреплению Церкви, обширные главы посвящены борьбе Феодосия с ересями и язычеством в западных и восточных провинциях империи. Автор впервые в отечественной историографии предпринял исследование борьбы императорской власти с языческой аристократией Рима. Он справедливо отмечал приверженность традиционным культам римской аристократии, которую связывали с язычеством политические традиции сената[136].

Вместе с тем, необходимо отметить, что оценивая состояние языческих культов в IV столетии, историк отказывал им во всякой «жизненности», постулировал их окончательное внутреннее разложение и упадок[137]. Не представляется убедительным тезис автора о полном отпадении от отеческой религии представителей «образованного общества», под которыми очевидно подразумевались представители провинциальной аристократии — куриалы. Не находит подтверждения и идея исследователя, согласно которой язычество сохранялось лишь на окраинах империи, в местах «наименее культурных», к которым автор по неизвестной причине причислял Египет и Сирию[138]. Наконец, нельзя согласиться с мнением Н. Ф. Чернявского, что язычники в Римском сенате спокойно восприняли отделение языческого культа от государства, отмену привилегий жреческих коллегий[139]. В целом автор идеализировал Феодосия, чрезмерно прославлял его деятельность по укреплению Церкви и преувеличивал успехи императора в деле подавления язычества. Игнорируя свидетельства источников V–VI вв., исследователь безапелляционно заявлял, что традиционные культы были почти полностью истреблены в конце IV в.[140]

Подводя итоги рассмотрению трудов российских историков второй половины XIX — начала XX в., приходиться признать, что несмотря на очевидный интерес исследователей к Поздней Античности, в дореволюционный период развития языческая оппозиция христианизации Римской империи в основном рассматривалась лишь опосредованно, в обобщающих трудах по истории древнего христианства и ранней Византийской империи. Значительное количество дореволюционных авторов были склонны преувеличивать успехи распространения новой веры и уменьшать или даже замалчивать длительное сохранение симпатий к язычеству среди позднеримской аристократии. Изучение межрелигиозной борьбы IV–VI в. проходило с идеалистических позиций и, как следствие, не были освещены социально-экономические аспекты межрелигиозного противостояния в позднеримский период, не была выявлена социальная база языческой оппозиции, слабо освещалась деятельность языческой оппозиции в римском сенате.