Языческая оппозиция христианизации Римской империи (IV–VI вв.)

Октябрьская революция 1917 г. привела к коренным изменениям в отечественной исторической науке. Полностью прекратились исследования по истории Церкви. Несколько благоприятнее складывалась ситуация с исследованиями по истории Византийской империи — в течение первого десятилетия существования советского государства продолжали свою деятельность «старые школы» отечественного византиноведения[141]. Однако в 1928 г., в контексте общего ограничения деятельности представителей дореволюционной науки, российское византиноведение подверглось окончательному разгрому. Исследования по истории Византии оказались фактически под запретом[142].

«Революционные» эксперименты в области гуманитарных наук закончились во второй половине 1930-х гг., когда наметился идеологический поворот к возрождению консервативных общественных ценностей. Старые историографические школы были возрождены на основе новой марксистско-ленинской методологии, провозгласившей основой исторического процесса классовый подход и экономическую детерминированность исторических процессов. Исторические исследования приобрели системный характер.

В том числе возобновились исследования по истории Поздней Античности — ранней Византии. Несмотря на то, что значительное количество работ конца 1930 — начала 1950-х гг. носили откровенно тенденциозный характер[143], именно в этот период начинается интенсивная разработка социально-экономических аспектов позднеримской истории. Некоторые написанные в то время труды до сих пор не утратили своей актуальности. Из них следует отметить работы советских ученых Н. В. Пигулевской и М. В. Левченко. Проблема языческой оппозиции не была освещена в данных трудах, однако в этих исследованиях были выявлены характерные особенности общественно-политического и экономического строя поздней Римской империи. Важнейшей заслугой данных исследователей было определение ранневизантийской социально-политической и экономической системы как переходного периода от Античности к Средневековью, доказательство сохранения значимости в IV–VII вв. традиционных античных общественных институтов, таких как полисный строй и рабовладение[144].

Для настоящего исследования важнейшими из работ данного периода являются труды Н. Н. Розенталя[145]: его докторская диссертация «Социальные основы языческой реакции императора Юлиана»[146], защищенная в МГУ в 1945 г., и статья «Социально-политические воззрения языческой интеллигенции поздней Римской империи (Либаний и Аммиан Марцеллин)»[147]. Историк впервые в мировой историографии предпринял попытку выявить социально-экономические предпосылки формирования языческой оппозиции в провинциях восточной империи. Автор доказал, что главной опорой режима Юлиана Отступника являлась полисная знать восточных провинций. На основе анализа трудов видных представителей муниципальной аристократии исследователь выдвинул гипотезу, согласно которой, упорная преданность куриальной знати и тесно связанной с ней интеллигенции восточноримских городов язычеству являлась выражением протеста идеологов приходящего в упадок полисного строя против новых авторитарно-бюрократических форм государственного управления[148]. Критика языческими авторами христианства и Церкви, по мнению Н. Н. Розенталя, была, прежде всего, вызвана укреплением ее экономического и политического положения, зачастую, за счет муниципальной собственности[149]. Таким образом, исследователем был сделан важный вывод: в восточных провинциях Римской империи IV в. язычество не являлось религиозным атавизмом, но имело под собой социально-экономическую базу — куриальное сословие и интеллигенцию.

Научная дискуссия 50-х гг. о причинах падения рабовладельческого строя в Европе и характере экономических отношений в поздней Римской империи в значительной степени стимулировала интерес отечественных исследователей к позднеантичному периоду. В конце 50–80-х гг. XX в. заметно увеличивается количество публикаций, связанных с широким кругом проблем Поздней Античности. Несмотря на то, что в это время тема языческой оппозиции христианизации Римской империи не являлась предметом самостоятельных научных исследований, в работах советских византинистов были рассмотрены отдельные аспекты данной проблемы.

Ряд ценных замечаний относительно социальной базы языческой оппозиции был сделан видным ленинградским византинистом Г. Л. Курбатовым. В своих статьях, посвященных восстанию Прокопия, исследователь как основную опору режима узурпатора выделил все еще в значительной степени приверженную язычеству куриальную аристократию городов восточных провинций империи, а также тесно связанную с ней языческую интеллигенцию[150]. По мнению историка, рост оппозиционных настроений этой части восточноримской знати по отношению к правительству Валента был вызван ликвидацией благоприятных для муниципальной знати реформ Юлиана Отступника.