Языки Пао. (Сборник)

За эти годы приключилось два непонятных события, которым он, как ни старался, не мог найти объяснения. Однажды он встретил в коридоре Института Палафокса — тот бросил на него такой ледяной взгляд, что Беран застыл от изумления. Уж кому следовало печалиться, так это ему, Берану. Откуда такая враждебность Палафокса?

В другой раз он случайно поднял глаза от книги в библиотеке и обнаружил, что группа высокопоставленных Магистров, стоя поодаль, наблюдает за ним. Магистры выглядели довольными и глядели на него с таким видом, будто только что смеялись над неприличным анекдотом. А причиной всему была бедная Гитан Нецко. Факт ее исчезновения скрывался слишком тщательно. И вот теперь эти мудрейшие пришли посмотреть на Берана — того самого юношу, который, как они выражались, настолько «превзошел» Лорда Палафокса, что девушка убила себя, только чтобы не возвращаться в спальню Лорда.

Шутка в конце концов утратила свежесть и поистерлась от времени.

После исчезновения Гитан Нецко Беран снова зачастил в космопорт — в надежде узнать последние новости с Пао и посмотреть на вновь прибывающих женщин. И вот во время своего четвертого визита он с удивлением увидел, что из лихтера высаживается большая группа юношей — сорок или пятьдесят — определенно паонитского происхождения. Когда он подошел достаточно близко и смог расслышать их речь, его предположение подтвердилось: да, это действительно были паониты!

Он приблизился к одному из юношей, когда те стояли в ожидании регистрации, — это был высокий молодой человек, едва ли старше самого Берана, со спокойным лицом. Беран старался говорить небрежно:

— Как дела на Пао?

Паонит внимательно посмотрел на него, словно решая, насколько откровенным можно быть. Потом осторожно ответил:

— Все идет как и положено.

Беран сам не ждал другого ответа.

— А зачем вы прибыли сюда?

— Мы студенты-лингвисты и присланы на стажировку.

— Откуда на Пао студенты-лингвисты?! Что там происходит?

Юноша недоверчиво посмотрел на Берана.

— Ты говоришь на паонитском как на родном языке. Почему же ты не знаешь о событиях на Пао?

— Я — паонит, но живу здесь уже восемь лет, и ты второй соотечественник с которым я разговариваю.

— А... тогда все ясно. Очень многое изменилось. Сейчас, не зная пяти языков, на Пао не допросишься даже глотка воды.

К площадке подкатили трап, и Беран пошел рядом с юношей. Вдруг его обожгла совершенно безумная идея. Еле справившись с голосом, он спросил:

— А на сколько вы прибыли?

— На один год.

Беран остановился, пытаясь оценить ситуацию. В принципе его замысел вполне мог удаться. В любом случае он ничего не терял. Зайдя за угол, он переоделся, поменяв кофту и блузу местами, и не стал заправлять их в брюки — так он более или менее походил на прочих паонитов. Потом встал в конец шеренги и стал двигаться вместе со всеми.

Идущий впереди юноша оглянулся, но ничего не сказал. У стола регистрации стоял молодой преподаватель. Его, видимо, утомили незнакомые лица и имена, поэтому, когда очередь дошла до Берана, он лишь мельком взглянул на него и спросил на ломаном паонитском:

— Ваше имя?

— Эрколе Парайо.

Молодой учитель внимательно изучил список.

— Повторите, пожалуйста, по буквам.

Беран по слогам произнес только что придуманное имя.

— Не понимаю. Я не вижу вас в списке, — пробормотал учитель. — Какой-то недоумок… — пробормотал он еще тише. — Повторите еще раз.

Беран повторил, и его имя было вписано в книгу.

— Пожалуйста — ваш паспорт. Носите его с собой все время. Когда будете покидать Брейкнесс, паспорт сдадите.

Беран с группой других паонитов прошел к ожидающему их кораблю и отправился в общежитие. Теперь он был студентом-стажером Эрколе Парайо. Его план был почти фантастическим... Но вдруг получится?

Студенты-паониты не обращали внимания на новенького — их слишком захватили новые впечатления. Искать же нелюбимого ученика Палафокса никому на Брейкнессе не пришло бы в голову — каждый отвечал только сам за себя.

Так что Беран обладал достаточной свободой, чтобы попытаться вернуться на Пао в качестве Эрколе Парайо.

Берану указали комнату в общежитии и место за обеденным столом. Потом стажеров пригласили в пустой каменный зал со стеклянным потолком. Зал был освещен тусклым светом.

Еще один молодой преподаватель, один из сыновей Палафокса, по имени Финистайл, стал объяснять им, в чем будет заключаться обучение.

Беран часто видел этого человека: высокий, худощавый, лицом он походил на отца, но карие глаза и темный цвет кожи унаследовал от безымянной матери.

Он спокойно и вежливо говорил, одновременно вглядываясь в лица новых учеников и Беран испугался, что Финистайл его узнает.

Но Финистайл продолжал вводить студентов в курс дела: