Ибо крепка, как смерть, любовь… или В бизоновых травах прерий

«Быть православным важно, потому что православное учение о Боге есть то, которое открыл Сам Сын Божий. Православное руководство для земной жизни также основано на Евангелии и проверено опытом жизни многих подвижников, увенчанных от Бога святостью, засвидетельствованной чудесами. Быть православным означает иметь верное знание о Высшем, насколько оно доступно человеку, а также знать путь в Горний мир.

Православие дает не только отвлеченное знание, оно дает духовные силы вести правильный образ жизни, ибо через Церковь подаются дары Святого Духа, укрепляющего в добре. Всякое отступление от православия есть повреждение ясного духовного зрения, а также ослабление духовных сил».

Свт. Иоанн, архиепископ Шанхайский и Сан-Францисский

А еще было детство. Когда все равно ведь не веришь в то, что сейчас произойдет. Когда еще не знаешь и не понимаешь до конца. Наверное, ему просто было жалко. Жалко этого неба, этой зеленой травы. А еще он знал, что будет больно. Очень больно и очень жестоко. Потому что сейчас все будет не так, как было со Сколкзом. Не так, как в случайных схватках с чужими дакотами. Когда не пинают ногами, когда никто не тронет упавшего противника. Нет. Сейчас будет драка без правил. Когда если падаешь, то тебя добивают. И это была Америка. Это был Дикий Запад. Когда если падаешь, то тебя добивают, чтобы убить.

Они не достали оружия. Они ошиблись. Лэйс надеялся, что ошиблись, опрометчиво ведь и непоправимо, когда решили просто бить. Потому что он справился и с одним, и уже со вторым. Правда, не успел повернуться к последнему оставшемуся врагу. Но просто упал куда-то на землю. И просто встал.

Сколкз Крылатый Сокол. Сколкз Крылатый Сокол стоял перед ним.

Лэйс протянул ему руку. Сколкз снова не пожал ее. Лэйс озадаченно посмотрел на него:

– Но ты меня спас. Разве можно вот так остаться врагами?

– Можно, Маленький Сын Волка. У тебя тоже светлая кожа. Может быть, пока ты и друг дакотов, но кто тебя знает, каким ты ведь станешь когда-то потом. И Сколкзу Крылатому Соколу уже нет до всего этого дела. Сколкз Крылатый Сокол положил на своем сердце только один закон: месть. Вот как сейчас.

Он достал кинжал и слегка взмахнул им, и солнце заиграло на граненой стали. Потом посмотрел на лезвие ножа с сожалением и спрятал его снова.

– Но дакотам не нужны в мирное время разбирательства с местным шерифом. И только поэтому я и уступлю все-таки сегодня свою законную месть закону самих белых. Жаль. Вот так-то, Маленький Сын Волка, – снова повернулся он к Натаниэлю.

– Но ты забываешь, – в тон ему отозвался Натаниэль, – Потому что, что я тебе сделал? Но ты судишь меня прежде времени.

Сколкз посмотрел на него и пожал плечами:

– Прости, Маленький Сын Волка. Но так надежнее и вернее, когда только месть.

– Ты меня все равно ведь защитил, – заметил Натаниэль. – Все равно не понимаю.

– Потому что это земля дакотов, – сказал Сколкз, и его голос зазвенел и зазвучал сильнее. – Потому что нельзя нападать втроем на одного, нельзя бить упавшего, нельзя грабить и притеснять проходящего. Потому что есть закон прерий, и пока я Сколкз Крылатый Сокол, закон прерий останется законом прерий.

Натаниэль что-то вспомнил:

– Но как ты оказался здесь?

– Тебя не было у нас несколько дней, ты не знаешь. Дакота с далекой реки были в нашем поселке и сказали нам, что эти люди могут появиться в этих краях. Мы пытались их найти. Потом перестали искать. Но так получилось, что сегодня я напал на след.

Сколкз помолчал.

– Они из тех мест, где когда-то раньше стояли вигвамы моего племени. И они охотники за скальпами.

Словно резкий, злой ветер хлестнул на Натаниэля. Все, что он слышал, все, что он знал – это ведь были пока только слова, только разговоры. Но горькая и злодейская правда неизвестной ему стороны жизни явилась уже вдруг и в своих очертаниях. А может быть, это просто вот так наступал конец его детства.

II

Солнце ярко вспыхивало и сияло в своих отражениях в струях реки. Сколкз долгим взглядом посмотрел на Уинаки и снова глянул на другой берег.

– Я никогда не собирался брать в свой вигвам жену, Первый Утренний Луч, – наконец произнес он. – Но такова воля моего отца и моей матери…

– Я знаю, – тихо и спокойно сказала Уинаки. – За нас с тобой все решили очень давно. Мы ведь с тобой просто остались последними в нашем роду и в своем племени.

Сколкз заговорил снова: