Icy Origamy

Жуткие, но завораживающие истории о том, как люди в самую страшную метель превращались в живые ледяные статуи, продолжавшие бой несмотря ни на что. Убивая друг друга, словно в одном кошмарном спектакле смерти, раскалывая в осколки и врагов, и тех, кто лишь недавно стоял на их стороне. Более не живые, но ставшие фрагментами одной ужасающей сказки, в вихре, поднимающемся всё выше и выше, к далеким замерзшим небесам, раскрывая крылья, под феерическим светом северного сияния.

Одновременно невероятная, но с тем и кажущаяся столь реальной со слов наставника, история одного сражения двух армий, концом которой стала их смерть. Всех, до последнего. Каждого, от мала до велика…

- Если кто выжил, они уже не были живыми. Они были такими ледяными фигурами… как я, — наставник смеется.

— Но вы же живой! — возражает Рилай.

Он лишь улыбается, и на бледном его лице сетью морщин видна изморозь, никогда не сходящая с белой, как снег, кожи. Быть может, когда-нибудь… когда-нибудь юная волшебница поймет. Позже он расскажет ей чуть-чуть побольше, фрагмент за фрагментом складывая полную картину истории. И прежде чем уйти в вечный сон вглубь Ледника, он предупредит её…

Но всё это будет потом, а пока он просто улыбается, зная, что девочка ещё не воспринимает это всерьез, считает всего лишь красивой, пусть даже очень страшной, сказкой.

Её взгляд остановился на шахматной доске на столе. Только сейчас Рилай поняла, что на всём столе, разделявшем сейчас её и Этриана, больше ничего другого и нет. Только одна-единственная самодельная — как и всё здесь, — вырезанная из дерева шахматная доска, покрытая тонким слоем льда, и выставленные на неё ледяные фигурки. Они стояли в начальном положении, словно готовые к смертельному бою. Фигурки, изображающие Живых, а не просто абстрактные формы, которые по инерции ещё называют «пешками», «ферзями», «ладьями», «слонами». Готовые…

Лич приглашающе провел рукой: ходи…

Рилай коснулась маленькой фигурки «пешки»: красивого, хоть и простовато вырезанного воина с маленькими заячьими ушами, торчащими из-под шлема. Она знала с недавних пор эту расу — этих храбрых для «зайцев» Живых, в чьих глазах всегда пылал азарт. Честные до последнего слова перед другими и перед собой. Одно пугало: изредка до её слуха доносились их сказки о том, как тысячу лет назад — быть может, то просто от балды названное «точное» число, — вся их раса была сметена с лица Ледника жуткой вьюгой…

Девочка чуть замялась. Ей показалось, что фигурка под её руками чуток шевельнулась, словно рвясь в бой. Боясь, что «пешка» растает, Рилай быстро переставила её на пару клеток вперед, сделав первый ход.

— Как-то давным-давно, — начал Лич, поднимая руку и переставляя свою «пешку», — в эту игру все любили играть. Казалось бы, простые правила, да небольшой набор фигурок, всегда одинаковое начало…, а сколько вариантов, миллионы, миллиарды разворачиваются на одной и той же доске! Тактика, стратегия. Даже предводители армий любили эту игру, пусть то — всего лишь имитация реального боя. Упрощенная его сцена…

Рилай посмотрела на свой ряд пешек с одной брешью в нем. Потом на ряд по ту сторону доски — и пешку, оказавшуюся впритык к её пешке…

— А как их различать? — вдруг встрепенулась она. — В настоящих шахматах же есть чёрные и белые, а тут они все… ледяные. Как их различать?

— Никак, — развел руками Лич. — Вот и тогда никто уже не различал, где свои, где чужие…

Еле слышный треск огня в камине, мерный ход часов да редкие звуки оживших фигурок нарушали гробовую тишину, повисшую в морозном воздухе. Рилай поежилась, плотнее кутаясь в тонкую мантию. Несмотря на привычные ей низкие температуры, сейчас отчего-то стало очень холодно изнутри.

— То есть, я могу взять любую фигурку? — уточнила девочка.

«Он не знает различия между друзьями и врагами, — скользнули в памяти слова наставника. — Это не физический холод…»

— Пока – нет. Но когда всё перепутается, и не будет понятно, где свой, а где чужой — тогда да, — спокойно сообщил Этриан. — Ходи.

«Это – то, что уничтожает сами души».

Волшебница неуверенно протянула руку, переставляя следующую фигуру — пугающе шелохнувшуюся под её пальцами, — на шаг вперед.

— Но это же против правил! .. — пробормотала Рилай.

— У Холода свои правила. Хочешь, я расскажу тебе одну сказку? .. — Лич сделал новый ход: — Она разворачивается прямо перед тобой…

Шаг за шагом, под мерный голос Этриана, пока не начнешь терять нить повествования, окунувшись с головой в оживший перед тобой спектакль ледяных марионеток, с головой нырнув в разворот жуткой вьюги. Ход за ходом, пока не начинаешь путаться, где свои, а где чужие. Пока это не становится неважным, малозначимым.