Идеально другие. Художники о шестидесятых

Уже тогда дому было 150 лет, он, к счастью, уцелел во время войны. Но мне кажется, что там немцев не было, серпуховскую линию война как-то обошла стороной. Главное, что я там начала все усовершенствовать. Построила забор, разломала какую-то стену, которая стояла во дворе испокон века, сделала сад. Я ведь не люблю просто сесть у дома и воздухом дышать. Как некоторые могут? Для меня это несподручно. Потом я начала строить террасу. Внизу, под террасой, которую потом перенесли наверх, был каркас, который мы построили, но еще абсолютно ничего не было сделано. Так, какими-то досками забито. Валя с Оскаром там спали, а обедали мы все вместе, наверху. Там было всего две комнаты, в одной из которых жили Коля с Музой. Плавинский снял баню и жил там какое-то время, совсем недолго. Маленькие Игорь и Саша Рабин ходили слушать его рассказы и просто валялись на полу от смеха. Он только кажется пьяницей, а на самом деле человек очень тонкий и воспитанный, но может иногда специально какую-нибудь бузу заварить. Когда он приехал к нам в Прилуки, я была просто потрясена, как он себя вел, какой он был деликатный и милый, просто удивительно. Туда и Зверев приезжал. Даже французский сын Леонида Андреева приезжал. Харитонов нет, он был очень особняк. Рисунки его были замечательные, очень красивые. Он женился на какой-то женщине, но потом жил вместе с ее матерью — так говорили, ненормальная какая-то история. Когда Бога у людей нет, получается непонятно что, так и сейчас на Западе.

Осталось много-много прилукских фотографий. Я обожаю смотреть фотографии! Костя Родендорф, Михаил Алексеевич, просто удивительно. А вот Володя с патефоном, сейчас пойдут на пляж. А это другая сторона Володиного дома. Немухин очень часто пел, какие-то песни смешные, переделывал на свой лад советские песни, у него хороший слух был. Часто выносил на пляж патефон. Но особенно музыку он не слушал. На гитаре никто тогда не играл. Константин Борисович Родендорф, по преданию, был сыном Николая Второго. Мать его была фрейлиной, сам он родился во дворце. Человек он был удивительный, кинооператор, снимал фильмы, а в 49-м году угодил в тюрьмяшку. Тогда в одну ночь было арестовано 70 тысяч человек, он попал в эту стезю. Правда, любил выпить. А что ему было делать, работы не было. Однажды он шел московским двором, и вдруг из-за забора ударили по голове так, что он работать потом не мог. Эрудированный, знающий, очень способный. Даже рисовал великолепно, у меня есть его рисунок. Я все с собой захватила — даже Игоря детские рисунки, все собрала, отдала в руки знакомым американцам, и они мне все привезли. Были у него дети, Юлька, Янка и Ирина. Но у них очень немецкая была внешность.

Мы ходили в целые походы, ткани, которые я потом делала на картинах, — все из наших походов. Хотелось какой-то фактуры новой, потом я делала эти ткани из церквей, они же удивительной красоты. Это была целая эпопея. А как мы веселились! Лена, Сашка, Игорь, Коля захватил с собой бутылку вермута — и они напились, постелили сено, и все заснули. С Колей был такой случай: Коля залез на сосну, чтобы снимать, снял и закричал: «Муза, сними меня!» Все думали, он просит его снять с дерева, и всегда очень смеялись, вспоминая постоянно. У меня есть карточка, где Коля с Сашкой и Игорем кувыркаются на Немухине, творят что-то невероятное. А как-то Немухин пошел за земляникой и был укушен змеей, гадюка пряталась на пне. Коля Вечтомов радовался до последней степени, он любит такие вещи. А однажды я и Игорь поехали зимой, чтобы укрепить лодку. У нас была лодка с мотором, большая, металлическая. Володя все беспокоился, «украдут». Поехали и шли пешком от Ступина, Игорь чуть не провалился в канаву. Обратно на грузовике ехали. Володя мне говорил, что сейчас там изуродовано все, что только можно, — построили на берегу Оки, где замечательные пески, где мы купались, каменные трехэтажные дома.

Тогда уже какая-то охота началась, уж больно хорошо было — сосновый лес, деревья как стрелы, песчаная почва, просека на Турово. В этом месте на Оке очень интересная природа — там песчаная почва, а в самих Прилуках — особенный климат. Там так тепло, такие везде ароматы, такие сосновые леса. Намывали песок в Оке, и были такие островки, мы там купались, веселились. На тот берег на весельных лодках переправлялись, всегда можно было у лодочника взять на пристани. Там была маленькая речка, впадавшая в Прилуках в Оку. Я сама правила лодкой, за рулем, мы ездили не знаю как, чтобы обойти все корни, воды было много. Мы ходили даже на Хатунь, я всегда ходила с палкой, обратно не знаю, как возвращалась, — меня надо было уже вести, у меня ноги очень стирались и болели. Там было какое-то татарское поселение, мы шли на него с криками «На Хатунь!». Напротив нашего дома дети устроили себе логово и просиживали там целый день. Игорь, Саша Рабин, Митя, Алеша и Ванька Смирновы на сосне построили гнездо, залезали и жили.