Идеальный реверс

Для людей наша драка, наверное, выглядит стремительной, но я-то знаю, что Син двигается расслабленно, даже лениво – его нормальную скорость в бою зрителям было бы сложно отслеживать. На тренировках у меня получается выдерживать этот темп, но только если не позволять ему кусаться: если капитан дотянулся зубами – пиши пропало, от моей крови он становится вообще неубиваемым. Впрочем, для полноты картины стоит заметить, что и в обратную сторону это работает, вот только мне сложнее прокусить кожу, чем Сину.

Ритм барабана разгоняется, всё быстрее, отдаётся в каждом нерве. Я не замечаю ничего, кроме оранжево-чёрного тела напротив, ощерившегося остриями зубов и когтей. Такое ощущение, что если он до меня доберётся, то начнёт жрать по-настоящему. Какого чёрта я согласился на палку?! Надо было хоть нож попросить…

Напряжение музыки доходит до предела. Пора переходить к кульминации.

Тигр бросается на меня всем телом, одновременно отталкивая палку вбок, – словно крейсер, идущий на таран. Капитан, конечно, тяжелый, так что я, не удержавшись, падаю на пол, а он – обрушивается всем весом на мою правую руку. Да, это перелом, но адреналин сильно притупляет ощущения.

Спихнув с себя тигра – у него такая горячая кожа, – перехватываю палку левой рукой и вскакиваю на ноги. После травмы противника многие непроизвольно расслабляются – посмотрим, сработает ли это с капитаном.

Он тоже вскакивает, рычит и размашисто бьёт когтями, открываясь. В каждом бою рано или поздно наступают эти секунды, решающие исход. Всё, что было перед ними, не имеет значения: ни ставки на тебя и на противника, ни улюлюканье публики, ни удачные удары, ни игра в поддавки. Наступает момент – и выживет тот, кто успеет им воспользоваться.

Опыт, чутьё, интуиция, божественная сила – можно называть это как угодно – дёргает меня в сторону, уводя с линии удара когтей, а затем бросает на колени прямо к полосатому животу. В голове так пусто, что даже звенит, – и я со всей силы втыкаю в незащищённое тело острую палку, насаживая капитана словно бумажную бабочку на иголку.

На белую рубашку сверху капает кровь, бешеный ритм барабана мгновенно обрывается, вместо него по нервам проезжается высокая нота электроскрипки – я аж морщусь. Привычка требует пользоваться шансом, добить, но на периферии сознания мелькает мысль, что нельзя, – и я сдерживаюсь, для чего приходится собрать всю волю.

Отступив на шаг, тигр распахивает глаза, смотрит на меня с немым укором, жалобно рычит – и обрушивается на пол арены. Сдурел, что ли, с палкой в животе вот так падать?!

Его боль, мечущаяся внутри меня обезумевшей птицей, оглушает, но я должен собраться и закончить представление правильно. Я не имею права подвести Сина. Музыка затихает, и я плавно отступаю в тень, оставляя умирающего тигра в круге красного света.

Реальность мгновенно перегружает органы чувств: наверху вспыхивает слепящий свет, зрители неразборчиво гомонят, общий шум перекрывают отдельные выкрики и лязг дверей арены, а я осознаю, что всё предыдущее было лишь постановкой. Игрой, в которой я забылся настолько, что покалечил своего командира.

Бухаюсь на колени рядом с Сином, который подвывает что-то неразборчиво-матерное. На животе кровь перемешалась с краской, ничего не понятно, но торчащая из всего этого палка выглядит очевидно лишней. Зачем я вообще согласился на оружие? А если бы у меня было что-то посерьёзнее – вдруг я бы убил его?!

Кое-как выговариваю:

– Простите. Я увлёкся.

Пиздец, он меня выгонит за такое. Или меня посадят. Или всё сразу.

Син морщится, скребёт когтями пол арены и трётся о него лицом – оранжево-чёрная краска уже размазалась, – но всё равно умудряется улыбнуться.

– Это было здорово! Ты всё сделал идеально.

«Ты» отдаётся внутри непривычным тянущим чувством. Я смотрю ему в глаза и невольно улыбаюсь в ответ.

– Я думал, вы победите.

– Вряд ли природа когда-нибудь победит. Как рука?

– Нормально.

Перелом простой, срастётся быстро. За годы, наполненные всяческими травмами, я многие ощущения выучил, могу сам себе и диагноз поставить, и лечение назначить. Нужно уметь самому о себе заботиться, потому что остальным похер.

Нас окружают врачи медбригады, но в этой суматохе я успеваю ещё раз улыбнуться Сину – и он отвечает.

глава 13

В больнице, как ни странно, мне каждый день приносили букеты и открытки. Много. Сначала я подумал, что перепутали палату – может, в соседней лежит известный актёр? – но потом проверил рабочую почту и обнаружил там ворох писем, все от женщин. Адресованы мне, так что не ошибка.

Содержание было ещё более удивительное, чем сам факт моей внезапной популярности. Я вообще не понял, с какой стати девушки – симпатичные, судя по фото, – пишут мне будто старому знакомому и рассказывают о своих эротических фантазиях. Нет, фантазии у них жаркие, стояк не даст соврать, но… Что всё это значит?