Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане

Иск, поданный двумя сестрами против брата, дошел до народного суда в Самарканде. В архивах сохранилась копия решения, записанная в казийской книге. Данный документ начинается с перечисления сторон дела и определения (та‘риф) доверенных лиц для каждой стороны. На сторону сестер встала мать, Биби-Му’мина, и один из братьев – ‘Абд ал-Хашим: и мать, и брат также имели личные претензии к ‘Абд ал-Вахиду, касающиеся наследства. Казий в надлежащем порядке описал наследственное имущество – дом с двором, сад и наличные деньги – и следующим образом сформулировал требования истцов: «‘Абд ал-Вахид распоряжается узуфруктом на все имущество и теперь отказывается предоставить другим наследникам законную долю». Когда судья стал допрашивать ответчика, тот заявил, что «уже отдал им все причитающееся». Казий подробно записал все утверждения, высказанные ‘Абд ал-Вахидом. В протоколе говорится: по словам ответчика, имущество, прежде принадлежавшее его отцу, теперь находится в его собственности, поскольку он сам его купил (уз зар-харид мулким дур); данная сделка купли-продажи якобы подтверждается рядом документов, информацию об оформлении которых ответчик полностью предоставил. Однако ‘Абд ал-Вахид также уточнил, что некоторыми правами на садовый участок (хакки багга бар) обладает его брат ‘Абд ал-Хашим-бай. Кроме того, ‘Абд ал-Вахид признал, что его сестры Истам-Ай и Ма‘рифат-Ай имеют право на половину сада и часть дома. Несмотря на это, ответчик отказался (мункир булди) удовлетворить требования истцов и передать остатки причитающегося им наследства. Ответчик объявил, что уже выдал двум сестрам 250 таньга в обмен на право на сад и другое имущество. По его мнению, женщины были вполне довольны условиями отказа от своих требований. Далее происходит важный поворотный момент: выслушав показания, судья, по всей видимости, уходит с переднего плана, и дело остается на рассмотрении других правоведов, заседающих в суде. В документе говорится, что тяжущиеся стороны обратились (руджу‘) к ученым (‘улама’) – вероятно, вне стен суда – и затем принесли в суд цитаты из юридических источников (ривайат) для доказательства истинности своих утверждений. После этого правоведы должны были взвесить обе позиции. В итоге они отдали предпочтение ривайату сестер[846]. Решение суда гласит, что правоведы сочли заявление ‘Абд ал-Вахида об отказе сестер от претензий юридически ничтожным[847]; права же участников разбирательства на наследственное имущество записаны в соответствующих документах, и именно эти документы должны рассматриваться в качестве основной доказательной базы. Правоведы сочли, что необходимо (лазим) отвергнуть ривайат ‘Абд ал-Вахида по причине злостности его намерений (фасидлиги) и постановить (хукм килса кирак), что ответчик обязан передать истцам причитающиеся им доли наследства. Тот факт, что правоведы отдали предпочтение (тарджих-и ‘улама йузасидан) одной из сторон, напрямую повлиял на решение казия. В заключительной части решения мы видим, что казий, вернувшись к заседанию, приказал изъять из собственности ‘Абд ал-Вахида (то есть сада и половины двора) доли, принадлежащие Истам-Ай и Ма‘рифат-Ай, и передать их во владение сестер.

Из данного изложения судебного процесса я сделал вывод, что у казия были серьезные причины уполномочить муфтиев, заседавших в суде, вынести решение по делу. Приняв ответственность за решение правоведов, казий вышел из помещения и таким образом пропустил значительную часть заседания. Нам неизвестно, что смутило судью и помешало ему принять решение лично. Перед ним был очевидный случай захвата собственности, осложненный наличием встречных требований, однако мы не можем с точностью утверждать, какой именно процессуальный аспект вызвал у казия затруднения. В судебном протоколе нет ни единого указания на то, что сторонам по делу было предложено обратиться к услугам самаркандских правоведов еще перед слушанием и позже прийти в суд с «цитатами» (ривайатами).

Кроме того, в протоколе не говорится ни слова о том, чем руководствовались заседавшие в суде муфтии, взвешивая аргументы сторон. Однако мы сможем частично реконструировать логику и аргументацию муфтиев, составлявших ривайаты, если изучим документы, принесенные сторонами в суд. Вспомним, как составлялись ривайаты. Тяжущиеся стороны обращались к писцу (мухарриру), работавшему при муфтии, и излагали суть дела своими словами. Писец, подобно современному юристу, переводил рассказ на юридический язык и выделял связанные с делом аспекты права, занимая при этом позицию своего клиента и стараясь опровергнуть доводы противной стороны. Писец формулировал вопрос (истифта’), относящийся к тому или иному правовому аспекту, таким образом, чтобы ответ на него свидетельствовал в пользу клиента, запросившего ривайат; иными словами, это был риторический вопрос.