Читаем Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане полностью

Данный риторический вопрос и представлял собой основное содержание документа. Цитаты из авторитетных источников выписывались на поля. Эти цитаты должны были свидетельствовать об истинности позиции, сформулированной в документе, и способствовать положительному ответу на вопрос. Сторона, обратившаяся к услугам писца, получала ривайат, то есть текст, содержащий вопрос и цитаты. Затем сторона шла с ривайатом к муфтию с просьбой его подписать. Муфтий оценивал, насколько цитаты согласуются со смыслом ривайата. Если муфтий решал, что они отвечают сути дела, он скреплял ривайат печатью и выносил фетву, делая под текстом подпись: «Это так, и Аллах – мудрейший» (башад валлаху а‘лам). Таким образом, он письменно поддерживал позицию стороны, которая обратилась за фетвой. Если муфтий был не согласен, то он не скреплял документ печатью и ничего в нем не писал.

Истам-Ай и Ма‘рифат-Ай принесли в суд следующую фетву[848]:

[Вопрос: ] Мы взываем к благословению Всевышнего. Что имамы ислама, да будет Аллах ими доволен, говорят по следующему вопросу? Дело состоит в следующем: согласно шариату, выдвижение встречного иска является правом его подателя; отказ же от требований является правом того, кто выдвинул эти требования, и это истинно. [Однако] податель встречного иска не желает, чтобы казий требовал принесения клятвы от двух истиц, Ма‘рифат-Ай и Истам-Ай. Если [казий] неоднократно требует, чтобы податель встречного иска, Мулла ‘Абд ал-Вахид, принес клятву по данному делу, последний отказывается клясться, и [казий] выносит решение в пользу истиц, то [казий] должен быть вознагражден, не так ли? Объясните, и вас ждет награда.

[Ответ: ] Да, это так.

[1] «право требовать клятву и хранить молчание, если доволен ответом». «Ка’идийа»[849]

[2] «не обязательно приносить клятву, если этого не требуется; это относится к обеим сторонам, и [так говорит Абу Ханифа и имам Мухаммад] Абу Юсуф». «Джами‘ ар-Румуз»[850]

[3] «преимущество клятвопринесения состоит в том, чтобы показать истину, [которая остается скрытой,] когда [человек] отказывается клясться; отказ от принесения клятвы [равносилен] признанию». «Шарх-и Дурар ал-Бихар»[851]

Основываясь на данном тексте, мы можем предположить, что спорным моментом в процессе слушания по делу стали доказательства. Вероятно, именно поэтому казий передал инициативу муфтиям. Которая из сторон должна была доказывать свою правоту? Именно по этому вопросу возникли разногласия между участниками тяжбы. Мулла ‘Абд ал-Вахид отреагировал на претензии сестер встречным иском. Таким образом, его требования должны были быть рассмотрены в первую очередь, и судья потребовал от Муллы ‘Абд ал-Вахида доказательств по делу. Однако тот не смог их предоставить – он не привел с собой свидетелей для дачи показаний и не принес в суд никаких документов. После этого казий попросил сестер принести клятву[852], однако Мулла ‘Абд ал-Вахид был категорически против этого. Тогда казию ничего не оставалось, кроме как попросить поклясться ответчика, однако последний стал возражать и против этого варианта. Фетва, которую принесли в суд истицы, напомнила казию, что отказ от принесения клятвы (нукул) равносилен признанию в правонарушении и что следует отказать Мулле ‘Абд ал-Вахиду в удовлетворении требований.

Теперь посмотрим на фетву Муллы ‘Абд ал-Вахида. Вот ее полный текст:

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги