Идем правее, на солнце, вдоль рядов кукурузы. История чудесного спасения глазами бортпроводника

О том, насколько оперативно работают сотрудники государственных служб, свидетельствует хотя бы тот факт, что первые вопросы нам начали задавать сразу после того, как мы покинули кукурузное поле. Дмитрию Ивлицкому позвонили из авиакомпании и попросили подробно все рассказать. Как я поняла со слов старшего бортпроводника, все уже видели фотографии самолета, лежащего в поле. Но подробности происшествия еще не просочились во Всемирную сеть, и никто не знал, что с нами дальше делать.

Из телефона Дмитрия донесся строгий начальственный голос, так что рядом сидящие могли слышать вопросы: «Почему эвакуационные трапы не выпущены? Не надулись?» Действительно, спустя какое-то время трапы спустили воздух, о чем старший бортпроводник и сообщил. Поначалу это успокоило наше руководство. Спустя пару часов вопросы появились уже у Росавиации. Нас попросили срочно прислать фотографии паспортов, книжек бортпроводников и еще каких-то документов. Это мы выполнили незамедлительно. После этого, как я уже писала ранее, нас допрашивали сотрудники Следственного комитета Российской Федерации.

На следующий день, когда мы находились в Екатеринбурге, в стенах родной авиакомпании, нам сразу дали задание – написать подробные объяснительные. Хотя времени было в обрез, мне пришлось исписать не один лист бумаги, рассказывая обо всех событиях предыдущего дня. Это была, наверное, самая объемная записка в моей жизни. Насколько я поняла, письмо предназначалось для Межгосударственного авиационного комитета. Я никогда не любила писать длинные служебные письма. В них нет места творчеству, и я рада, что больше нам не пришлось этим заниматься.

Спустя несколько дней нас пригласил к себе начальник службы бортпроводников. Принимал он в своем рабочем кабинете. Основной вопрос, который его интересовал: есть ли какой-то личный опыт, которым мы могли бы поделиться, чтобы предупредить в дальнейшем происшествия, травмы, ускорить эвакуацию. В очередной раз мы пересказали все, что помнили о нашем коротком полете. Не знаю, принесли ли практическую пользу наши рассказы.

Также мы общались с нашими бортпроводниками-инструкторами и инструкторами-методистами. Всех интересовало, как мы действовали в критической ситуации, какие непредвиденные моменты, о которых не рассказывают на уроках АСП, возникали. И вновь мы пересказали то, что уже говорили неоднократно. Наверное, поэтому события того дня так хорошо сохранились в моей памяти.

Расследованием событий 15 августа 2019 года занимается Межгосударственный авиационный комитет. В своем отчете он должен дать оценку нашим действиям. На момент написания этой книги о результатах расследования ничего неизвестно. По крайней мере, сведения на общедоступном официальном сайте отсутствуют.

Однако спустя ровно три года с момента авиационного происшествия Федеральным агентством воздушного транспорта (Росавиация) выпущен официальный документ – Приказ № 577-П от 15.08.2022 «О реализации мероприятий по результатам расследования авиационного происшествия (аварии) с самолетом A-321-211 VQ-BOZ». В указанном ведомственном документе основное внимание уделяется мерам по предотвращению инцидентов, подобных тому, участниками которого стали наш экипаж и пассажиры. Но обращают на себя внимание приложения к приказу, в которых описаны факты, установленные в результате расследования. Указанное может говорить о том, что, хотя итоговые документы следствия не опубликованы, проверка по данному факту завершена. Об этом недвусмысленно свидетельствует формулировка из текста: «<…> комиссией по расследованию авиационного происшествия сделан вывод». На пяти листах Приложения № 2 подробно описаны все параметры полета и действия экипажа. Несмотря на изобилие специальной терминологии, внимательный читатель без труда поймет выводы, к которым пришли члены комиссии.

Согласно документу, в свой последний полет наш Арбузик отправился в 6 часов 12 минут утра. Установлено, что в момент вылета видимость составляла 10 километров, а слоисто-кучевые облака располагались не ниже 1590 метров над уровнем земли. Температура окружающего воздуха равнялась 15,6 градусов по Цельсию. По моим ощущениям, в тот день было заметно теплее: даже оставшись без форменного пиджака, я нисколько не замерзла. Возможно, это вызвано влиянием послеаварийного шока, когда на такие вещи, как холод, не обращаешь внимания. Также комиссией указано, что в момент занятия исполнительного старта экипаж наблюдал стаю птиц, которая взлетела с взлетно-посадочной полосы, хотя при мне никто из пилотов или бортпроводников об этом не рассказывал. Будучи занятой подготовкой к полету, я не могла наблюдать птиц из иллюминаторов салона.