Идентичность и цикл жизни

В то время как борьба за собственную автономию в ее худшей форме сосредоточена на том, чтобы не подпускать близко конкурентов, и находит выражение в форме завистливого гнева, чаще всего направленного против притязаний младших братьев и сестер, инициативность приносит с собой предвосхищающее соперничество с теми, кто оказался в данной точке первым и поэтому занял со всей своей оснасткой то поле, на которое направлена инициатива. Зависть и соперничество, часто отравляющие существование, тщетные попытки разграничить сферу безусловных привилегий, теперь доходят до высшей точки и решающего соревнования за право быть фаворитом одного из родителей; неизбежный и необходимый провал этой попытки приводит к формированию чувства вины и тревожности. Ребенок погружается в фантазии, воображая себя великаном или тигром, но во снах он в ужасе бежит от них, спасая свою жизнь. Тогда наступает стадия страха за жизнь, за свои конечности, в том числе страх потери (или у девочек уверенности, что эта потеря произошла) мужских гениталий как наказания за фантазии, связанные с ранней генитальной возбудимостью.

Все это может показаться странным читателям, которым знакома лишь светлая сторона детства и которые не осознают потенциальную силу деструктивных стремлений, способных возникать на этой стадии и быть неосознаваемыми до поры, лишь позже вливаясь во внутренний арсенал разрушительных сил, которые будут задействованы, если их что-то спровоцирует. Я использую слова «потенциал» и «спровоцировать», чтобы подчеркнуть, что в этих ранних построениях есть нечто малое, что не может быть трансформировано в конструктивную и мирную инициативность, если только мы не научимся понимать сущность конфликтов и тревожных состояний детства и важность периода детства для человечества. Если же мы будем переоценивать или недооценивать феномены детства, относиться к ним как к «милым шалостям» (многие забывают лучшие и худшие мечты и фантазии собственного детства), мы упустим из виду один из вечных источников как жизненной силы человечества, так и его тревог и конфликтов.

2

Именно на этой стадии инициативности утверждает себя великий кормчий инициативы – совесть. Только по мере того, как зависимая личность приобретает это качество, зависимость его от самого себя делает его зависимым от чего-то еще; и только когда он приобретет глубокую зависимость от некоего множества фундаментальных ценностей, он сможет стать независимым, учить сам и продолжать традицию.

Теперь ребенок не только чувствует стыд, когда его разоблачили, но и боится быть разоблаченным. Он слышит, выражаясь фигурально, голос Бога, не созерцая самого Бога. Более того, он начинает автоматически чувствовать вину за одни только мысли и за поступки, которые никем не были увидены. Это краеугольный камень морали в индивидуальном ощущении. Однако мы должны сказать, что с точки зрения ментального здоровья, если данное огромное достижение будет перегружено слишком рьяными взрослыми, это кончится плохо и для духа, и для самой морали. Детская совесть может быть прямолинейной, жестокой, бескомпромиссной. Мы наблюдаем это в случаях, когда дети учатся ограничивать себя до полного торможения; когда они проявляют послушание в большей степени, чем хотели бы от них родители; или когда они регрессируют или надолго впадают в состояние обиды, потому что сами родители не соблюдают те принципы, которые воспитывают в своем ребенке. Один из глубочайших жизненных конфликтов – это ненависть к родителю, который был для ребенка моделью и воплощением совести, но (в той или иной форме) был уличен в попытке «избежать наказания» – грехе, который ребенок теперь не переносит и в самом себе. Такие прегрешения часто являются естественным результатом неравенства, существующего между родителем и ребенком. Неосмотрительная эксплуатация такого неравенства приводит к тому, что ребенок начинает чувствовать, что все совершается не во имя универсального блага, а по родительской воле. Подозрительность и неискренность в сочетании с тем качеством супер-эго (этим органом традиции), которое можно выразить формулой «все или ничего», делает моралиста потенциально опасным для него самого и его близких. В его случае мораль означает месть и подавление окружающих.