Идентичность и цикл жизни

Социальная структура предоставляет личности некоторые преимущества и обязывает ее вести себя определенным образом; накладывая определенные обязательства и требуя подчинения им, она дает личности привилегии по сохранению собственной автономности и самоопределения. Там, где эти границы расплывчаты, вопрос об индивидуальной автономии становится проблемой психического здоровья, а также экономической переориентации. Там, где люди, ожиданиями которых с детства являлись значительная автономия, право гордиться собой, выбор из множества возможностей, попадают под управление гигантских организаций и сложнейших машин, возникает глубокое хроническое разочарование, не способствующее здоровому стремлению предоставлять автономию другим. Все великие нации (и все малые) сегодня сталкиваются с непрерывным усложнением и механизацией жизни, созданием огромных структур, охватывающих все больше сфер, с растущей их взаимозависимостью. В этом новом мире роль индивидуума также должна быть по-новому определена. Для морального духа нашей страны и мира в целом важно, чтобы из необходимости разделения функций в рамках сложной его организации вырастало безоговорочное признание равенства и индивидуальности. Если этого не произойдет, родятся многочисленные страхи, которые найдут выражение в массовой тревожности, незаметной и едва осознаваемой в индивидуальных случаях, но странным образом удручающей для тех, кто, казалось бы, имеет все, к чему стремился или на что имел право рассчитывать. Помимо иррациональных страхов потери автономии – не ограничивайте мою свободу – возникает также страх столкнуться с саботажем свободной воли собственными внутренними врагами; страх стеснения или ограничения автономной инициативы и в то же время – и в этом парадокс – страх выйти из-под контроля, не получить указаний, что именно нужно делать. Между тем многие из этих страхов основаны на реалистичной оценке опасностей, присущих сложным социальным организациям, и в борьбе личности за собственную силу, безопасность и защищенность эти страхи приводят к психоневротическим и психосоматическим расстройствам. С другой стороны, существование подобных страхов объясняет, почему человек с такой легкостью верит лозунгам, которые обещают ему лучшую жизнь в обмен на полное и иррациональное подчинение.

Инициативность и чувство вины

1

Надежно разрешив проблему своей автономии, ребенок четырех-пяти лет переходит на следующий уровень – и тут же сталкивается с очередным кризисом. Твердо убежденный в том, что он является личностью, он должен уяснить теперь, какой именно личностью он станет. И здесь он метит высоко: он хочет быть как его родители, которые кажутся ему самыми могущественными и прекрасными, хотя и необоснованно опасными. Он «идентифицирует себя с ними», он всячески обыгрывает эту мысль: каково это – быть ими. На этом этапе происходят три важных события, которые приносят ребенку пользу, но также и подводят его ближе к кризису: (1) он учится перемещаться в пространстве более свободно и интенсивно, устанавливая таким образом более широкий или, как ему представляется, неограниченный радиус досягаемости своих целей; (2) его ощущение языка совершенствуется до такой степени, что он в состоянии понять и спросить о многих вещах – чтобы получить о них совершенно неправильное представление; и (3) язык и локомотивные функции позволяют ему подключать воображение в отношении многих вещей, которые не могут не пугать его тем, что он сам выдумал или представил себе. Тем не менее из всего этого он должен выйти с ощущением ничем не сдерживаемой инициативности, на котором будет основываться устойчивое, при этом реалистичное чувство амбициозности и независимости. Кто-то спросит (во всяком случае, такое может случиться): каковы критерии такого нерушимого ощущения инициативности? Критерии формирования ощущений, описываемых нами, во всех случаях одинаковы: кризис, столкновение со страхами или по меньшей мере тревожностью и напряжением, разрешается таким образом, что ребенок внезапно и очевидно взрослеет и психологически, и физически. Он «больше похож на себя самого», он более ласков, умиротворен, рассудителен (для своего возраста). А самое главное, он свободно распоряжается избыточной энергией, что позволяет ему быстро забыть о неудаче и с неубывающей энергией и еще большей целеустремленностью вновь заняться желаемым (пусть это и кажется опасным ему самому). Такой ребенок и его родители будут еще лучше подготовлены к следующему кризису.