Идентичность и цикл жизни

Однако в целом конфликты таких пациентов выражены не так ярко, как при отмене личной идентичности: скорее они выбирают негативную идентичность, то есть идентичность, ошибочным образом опирающуюся на все те идентификации и роли, которые на критических этапах развития были представлены индивиду как нежелательные или опасные и тем не менее как наиболее реальные. Представим, например, мать, у которой умер первый ребенок и которая (в силу сложных чувств, связанных с виной) не могла относиться к своим последующим выжившим детям с той же долей религиозной преданности, какую посвящала умершему сыну. У одного из ее детей могло развиться убеждение, что заболеть и умереть – это лучший способ быть «признанным», чем быть здоровым и бодрым. Или мать, находящаяся в состоянии подсознательной раздвоенности по отношению к своему брату-алкоголику, будет снова и снова реагировать выборочно только на те черты в своем сыне, которые якобы указывают ей на повторение судьбы брата, и в этом случае «негативная» идентичность может взять верх над реальностью и всеми естественными попытками сына к сближению: он сделает все, чтобы стать пьяницей и, при отсутствии необходимых ингредиентов, может оказаться в положении полного паралича выбора. В других случаях негативная идентичность рождается из необходимости поиска и защиты собственной ниши от слишком высоких идеалов, навязываемых болезненно амбициозными родителями и якобы реализованных кем-то превосходящим. В обеих ситуациях слабость родителей и невыраженные желания воспринимаются ребенком с катастрофической ясностью. Дочь блестящего шоумена убегает из колледжа, и ее арестовывают в негритянском квартале одного южного города как проститутку; дочь влиятельного негритянского проповедника с Юга оказывается среди наркоманов Чикаго. Очень важно разглядеть в этих ролевых играх акт поругания и мести; белая девушка в действительности не занималась проституцией, а цветная девушка не приобрела зависимость – пока. Однако обе они погрузились в маргинальную социальную среду, предоставив правоохранительным органам и психиатрическим учреждениям решать, как характеризовать такое поведение. Похожий случай произошел и с молодым человеком, которого привезли в психиатрическую клинику из маленького городка и отрекомендовали как «местного гомосексуалиста». Исследование показало, однако, что молодому человеку удалось снискать эту славу, не совершая никаких гомосексуальных актов, за исключением одного, в раннем детстве, когда его изнасиловал один из старших парней.

Такая месть в виде выбора негативной идентичности является отчаянной попыткой вновь обрести какой-то контроль в ситуации, в которой доступные элементы позитивной идентичности перечеркивают друг друга. История такого выбора позволяет выявить ряд условий, в которых легче обрести чувство идентичности из полной идентификации себя с тем, что в наименьшей степени предопределено, чем бороться за ощущение реальности в приемлемой роли, по внутреннему убеждению пациента недостижимой. Заявления молодого человека: «Я лучше подвергну себя крайней опасности, чем буду беречь себя» или молодой женщины: «Пусть в сточной канаве, но королева!» описывают облегчение, следующее за выбором, сделанным полностью в пользу негативной идентичности. Такое коллективное облегчение, безусловно, ищут и находят компании юных гомосексуалистов, наркоманов, хулиганов, социальных циников.

В связи с этим перед нами стоит задача проанализировать такое явление, как снобизм, который в форме, характерной для высших классов, позволяет некоторым людям преодолеть диффузию идентичности через обращение к чему-либо, что не является их собственной заслугой: к богатству родителей, происхождению, славе. Но кроме этой формы есть еще снобизм «низкого происхождения», опирающийся на гордость за свое видимое ничтожество. Как бы то ни было, в ситуации затянувшейся диффузии многие старшие подростки предпочтут быть никем, или кем-то до крайней степени отвратительным, или, более того, мертвым – по собственному решению, – чем не вполне кем-то. Я употребляю слова «до крайней степени», «вполне» не случайно; в другой связи (Erikson, 1953) я пытался описать человеческую предрасположенность к полнейшей, «тоталитарной» переориентации на критических этапах развития, когда реинтеграция в сравнительную «цельность» представляется невозможной[28]. Мы вернемся к этой проблеме в последнем разделе.

Перенос и сопротивление

То, что я скажу здесь относительно терапевтических проблем пациентов, должно ограничиться попыткой соотнести их с концепциями идентичности и диффузии, разработанными специалистами в области пограничных состояний[29].