Идентичность и цикл жизни

Обратимся к патологии, описанной на этих страницах чуть выше: Диффузия Времени (V, 1), или потеря функции эго контролировать перспективу и ожидание, относится к первому жизненному кризису (I, 1), что объясняется естественным постижением временных циклов и свойств времени с первым опытом напряжения растущих потребностей, их отложенного удовлетворения и финальным слиянием с удовлетворяющим их «объектом». По мере нарастания напряжения будущая реализация воспринимается в «галлюцинаторных» образах; если реализация откладывается, происходят эпизоды бессильного гнева, в которых ожидания обесцениваются (а вместе с ними и будущее); восприятие приближающегося потенциального удовлетворения снова порождает высококонцентрированное качество интенсивной надежды и страха перед разочарованием. Все это временные элементы формирования базового доверия, то есть внутренней убежденности в том, что, в конце концов, удовлетворение достаточно предсказуемо для того, чтобы стоило ждать и «трудиться». Каким бы ни был изначальный набор временных характеристик, очевидна общая ориентация наших регрессирующих молодых пациентов, представляющая собой некое недоверие ко времени как таковому: каждая отсрочка представляется им надувательством, ожидание – бессилием, каждая надежда – опасностью, каждый потенциальный «даватель» – предателем. Поэтому время должно остановиться, хотя бы посредством магии кататонической неподвижности – или смерти. Это экстремальные точки, проявления которых иногда очевидны и латентны во многих случаях диффузии идентичности. Между тем каждый подросток хотя бы иногда оказывается в разладе со временем. В нормальных и переходных формах этот новый тип недоверия быстро или постепенно превращается в перспективный взгляд, позволяющий и заставляющий интенсивно проникать в будущее или во множество его потенций. Если нам это кажется довольно «утопичным» (то есть основывающимся на ожиданиях, которые требуют изменения законов исторических изменений в том виде, в каком они нам известны), мы должны на некоторое время оставить в стороне наш скепсис. Подростки – хотя бы некоторые из них – нуждаются в перспективе, достойной вложения их энергии, и должны получить ее любой ценой. Реализуемость их взгляда на будущее есть вопрос более позднего обучения и адаптации, часто зависящий от исторической удачи.

Далее я буду рассматривать каждый этап, отображенный в таблице, в рамках соображений социального характера, которых до этого мы касались лишь слегка. Чтобы предвидеть будущее, молодой человек должен приобрести потребность в чем-то, что Шоу назвал «своего рода религией», «ясным представлением о жизни», «вразумительной теорией». Я назвал это «ясное представление о жизни» идеологией, термин, который, однако, с большой вероятностью может ввести в заблуждение. Однако здесь я отмечу лишь временной элемент в мировосприятии, который может быть назван идеологическим: оно концентрируется вокруг утопического упрощения исторической перспективы (спасение, завоевание, реформирование, счастье, рациональность, технологическое мастерство) соответственно потенциалу вновь формирующейся идентичности. Чем бы ни являлась идеология (Mannheim, 1949; Schilder 1930–1940) и какие переходные или устойчивые социальные формы она бы ни принимала, мы лишь упомянем ее здесь, чтобы позже вернуться к вопросу идеологии как необходимого условия формирования эго, включенного в цепочку поколений и синтезирующего в подростковый период новое прошлое и будущее. Этот синтез обязательно включает в себя прошлое, но выходит за его пределы так же, как это происходит и с идентичностью.