Идеология русской государственности. Континент Россия

С высоты сегодняшнего понимания можно сказать, что если знания всех советчиков оказываются бесполезными, нужно добыть новое знание методом проб и ошибок. А главное знание в таких ситуациях, как сказано выше, это знание о пределах власти. Трудно не увидеть эксперименты по добыче именно этого знания в таких действиях Грозного, как передача власти Симеону Бекбулатовичу или опричнина.

Резюмируя, можно сказать, что так называемые участники «Избранной рады» в целом действовали в рамках обычая, сложившегося порядка вещей. А более консервативные из них, как Курбский, продолжали считать обычаем тот порядок, который прекратил своё существование уже при Иване III, то есть не только не способствовали переменам, но активно противостояли им, добиваясь возврата в прошлое.

Поборником же и организатором перемен выступал как раз Иван Грозный. Его нетрадиционные действия потому и шокировали современников, что шли вразрез с обычаем и разрушали его. Его упорство в таких действиях указывает на то, что образ (прожект) будущего государства у него был. Но он не был обеспечен необходимым прикладным знанием (идеологией), а потому и не мог быть явно выражен в какой-то конституции. Царь просто утверждал своё видение государства делами, решая проблемы по мере их возникновения.

Так же поступили в 1613 году и вышеназванные вдохновители Земского собора, избравшего на царство основателя новой династии Михаила Романова. Они руководствовались собственным государственным сознанием, а вовсе не какой-то «конституцией», никаких признаков каковой ни в актах Собора, ни в свидетельствах современников не обнаруживается. Что неудивительно.

Ведь рождение западноевропейского конституционализма Нового Времени – продукт века Просвещения, результат проникновения научных методов в сферу знания о человеке и обществе. Мы утверждаем, что раньше это и не могло произойти: невозможно создать проект государства, не располагая проверенным знанием о его устройстве (пусть даже частичным и схематическим), а значит не имея языка, пригодного для его описания. Но и этого мало: общество становится пригодным для проектного развития – сознательного и целенаправленного изменения своей государственной формы – лишь тогда, когда в нём вырастает достаточно людей, владеющих этим знанием, этим языком, но также и готовых осознанно взяться за это дело.

III.4. Конституционализм в Российской Империи

Мы знаем, что конституция, в современном смысле этого слова, появилась в России в начале XX века, когда прочие государства Европы и многие – остального мира конституциями уже обзавелись. Что это – поздно или рано? Почему тогда, а не в другое время?

В царствование Екатерины II и Павла I в российском обществе нужными знаниями и языком владело едва ли несколько сот образованных людей, большинство из которых усвоило их из общей любознательности, а вовсе не ради практического применения. Конечно, заявлявших о своём интересе к идеям Просвещения было несколько больше, но эти просто любопытствовали или следовали моде. И уж совсем немногие сознательно стремились распространить эти знания в перспективе их будущей полезности (см. II.2.10), что властью вовсе не одобрялось (вспомним судьбу Новикова).

Однако первая попытка использовать эти знания в собственной деятельности на государственной ниве была предпринята именно тогда.

Её совершил Никита Иванович Панин[263] – сподвижник Елизаветы Петровны, деятельный участник переворота и глава Коллегии иностранных дел при Екатерине II, воспитатель цесаревича Павла Петровича – влиятельнейший вельможа трёх царствований.