Идиллія Благо Лотоса [Идиллия Белого Лотоса]

Мои товарищи, смясь и разговаривая на ходу, почти бгомъ направлялись къ городу; я шелъ рядомъ, стараясь, поспть за ними и прислушивался къ ихъ бесд, изъ которой мало что понималъ. Повидимому, они хорошо знали городъ, представлявшій для меня не больше, какъ имя, хотя и я проходилъ когда-то черезъ него съ матерью, будучи еще босоногимъ, деревенскимъ мальчишкой. Теперь-же, насколько я могъ судить изъ бесды товарищей, мн предстояло попасть въ богагые дома и встртиться съ веселыми, счастливыми людьми, и мысль объ этомъ меня пугала. Между тмъ, мы вс спшили впередъ и попали на одну изъ самыхъ людныхъ улицъ, по которой, взадъ и впередъ, сновали жизнерадостные люди въ роскошныхъ одеждахъ, тогда какъ въ выходившихъ на нее лавкахъ, казалось, торговали однми лишь дорого стоющими вещами, золотыми и серебряными издліями и драгоцнными камнями. Черезъ большія ворота мы попали во дворъ, отсюда въ просторныя мраморныя сни, посредин нихъ билъ красивый фонтанъ, а по стнамъ стояли большія цвтущія растенія, распространявшія сильный пряный запахъ.

Мы поднялись по широкой мраморной лстниц, ведшей изъ сней во дворецъ, до площадки, гд Маленъ открылъ двери, и очутились въ великолпной палат, задрапированной парчей, въ которой за большимъ столомъ сидли люди, пили вино и ли лакомства; ихъ пышныя одежды и надтыя на нихъ драгоцнности ослпили меня. Воздухъ былъ пропитанъ благоуханіемъ духовъ и оглашался веселыми звуками рчей и смха. При нашемъ вход изъ-за стола поднялись три прелестныя женщины, которыя привтствовали насъ и, взявъ за руки, посадили рядомъ съ собой.

Спустя нсколько мгновеній можно было подумать, что мы весь пиръ провли здсь съ этимъ обществомъ, такъ скоро мы сошлись со всми гостями и такъ непринужденно примшивали свои голоса и смхъ къ общему шуму. Не знаю, было-ли тому причиной душистое вино, выпитое мной, или волшебное прикосновеніе хорошенькой ручки, которая часто опускалась на мою, лежавшую на вышитой скатерти, руку, но только въ голов у меня стало какъ-то странно легко; я свободно говорилъ о такихъ вещахъ, о которыхъ до настоящаго времени не имлъ ни малйшаго представленія, и смялся отъ души такимъ рчамъ, которыя за часъ до того показались-бы мн скучными, такъ какъ смыслъ ихъ былъ-бы мн непонятенъ. Сидвшая рядомъ со мной женщина положила свою руку въ мою, и, повернувшись къ ней, чтобы взглянуть на нее, я замтилъ, что она прильнула ко мн. Лицо ея, сіявшее красотой и молодостью и пышный нарядъ смутили меня, и я почувствовалъ себя мальчикомъ передъ ней. Она казалась очень юной, моложе меня; но эта двочка по годамъ была женщиной по неотразимой сил чаръ, такъ она была красива и мила. Я глядлъ въ ея чудныя очи, и мн чудилось, будто я давно и хорошо знаю ее, что чары ея мн знакомы и вслдствіе этого еще неотразиме. Сначала я плохо понималъ смыслъ ея рчей, въ корыя на самомъ дл не вслушивался; но затмъ, по мр того, какъ я удлялъ имъ все больше вниманія, он стали мн ясны. Она говорила о своей тоск по мн въ мое отсутствіе, о своей любви ко мн и о томъ, какъ устала она отъ всхъ другихъ людей и отъ всего земного.

— До твоего появленія въ этой палат, она казалась мрачной и безмолвной — разсказывала она. — На пиру не было веселья для меня, и смхъ пирующихъ, достигая моего слуха, превращался въ рыданія удрученныхъ горемъ людей. Мн-ли, молодой, сильной, съ сердцемъ, охваченнымъ любовью, предаваться унынію? Нтъ, нтъ, не мн! Ахъ, супругъ, возлюбленный, не покидай меня вторично! Останься со мной! Страсть моя придастъ теб силы, чтобы свершить назначенное теб судьбой дло!

При этихъ словахъ, я внезапно вскочилъ съ сиднія, крпко стиснувъ ея руку въ своихъ.

— Ты права! — воскликнулъ я. — Напрасно я до сихъ поръ пренебрегалъ тмъ, чмъ жизнь красна! Признаюсь, что твоя красота, а вдь она принадлежитъ мн, — совершенно изгладилась изъ моей памяти. Но теперь, когда мои глаза снова увидли тебя, я не поминаю, какъ могъ находить красоту въ чемъ-нибудь другомъ, земномъ или небесномъ!

Въ это время, среди пораженныхъ моими словами гостей, произошло смятеніе; они повскакали изъ-за стола и съ поразившей меня поспшностью выбжали изъ палаты вс, за исключеніемъ обоихъ молодыхъ жрецовъ, глаза которыхъ обратились ко мн; они показались мн серіозными и разстроенными и медленно поднимались съ своихъ мстъ.

— Ты что-же это? Не хочешь возвращаться въ храмъ? — обратился ко мн съ вопросомъ Маленъ.

Въ отвтъ я сдлалъ нетерпливое движеніе.