Идиллія Благо Лотоса [Идиллия Белого Лотоса]

Агмахдъ слъ въ лодку, я послдовалъ за нимъ, послушники налегли на весла, и мы медленно направились къ храму, изъ котораго, какъ я зналъ, хотя и никогда самъ не видалъ его — былъ выходъ на рку. Тутъ я припомнилъ, что слышалъ, когда былъ съ матерью въ город, будто раньше часто пользовались этимъ входомъ, но что за послднее время онъ открывался лишь при особенныхъ торжествахъ, такъ что я нсколько изумился, видя, что мы направлялись къ нему. Мое удивленіе возросло, когда я замтилъ, что принадлежавшая храму часть рки кишла убранными цвтами лодками, въ которыхъ сидли, опустивши глаза, жрецы въ блыхъ одеждахъ. Скоро я понялъ, что наступилъ большой праздникь.

Этотъ храмъ! Мн казалось что столтіе протекло сь тхъ поръ, какъ я жилъ въ немъ, да и самъ Агмахдъ казался мн страннымъ и совсмъ чуждымъ. Ужъ не сталъ-ли я гораздо старше самъ? Я не могъ бы отвтить на этотъ вопросъ: ни зеркало не было подъ рукой, чтобы взглянуть мн на себя, ни друга я не встрчалъ, котораго могъ бы спросить объ этомъ. Одно мн было ясно: въ сравненіи съ юношей, который бжалъ тогда изъ садовъ храма, гонимый жаждой приключеній, я теперь былъ мужчиной; но, вмст съ тмъ, я съ горечью сознавалъ, что перешелъ въ зрлый возрастъ не въ слав расцвта духовныхъ и умственныхъ силъ, а въ позор нравственнаго паденія и тяжкаго рабства. И при вступленіи въ храмъ меня охватило чувство глубокой, безпросвтной тоски…

Лодка наша причалила къ широкимъ ступенямъ изъ благо мрамора, высченнымъ въ самомъ зданіи храма, такъ что кровля его приходилась и надъ ними. Я никогда не думалъ, чтобы великая рка протекала въ такомъ близкомъ сосдств съ нами. Поднявшись на послднюю ступень, Агмахдъ открылъ дверь, и мы очутились передъ самымъ входомъ въ Святая Святыхъ. Большой коридоръ слабо освщался немногими факелами, которые держали въ рукахъ безмолвно стоявшіе жрецы. Тамъ, на рк, было свтло отъ звздъ, здсь-же стояла темная ночь. По знаку данному Агмахдомъ, факелы были потушены; однако, при этомъ не весь свтъ пропалъ: вокругъ двери святилища виднлось то странное сіяніе, которое когда-то нагоняло такой ужасъ на меня Теперь ужъ оно больше не пугало меня, и я зналъ, что мн полагалось длать при его появленіи, а поэтому и тутъ, безъ робости и колебаній, пошелъ впередъ, открылъ дверь и вошелъ въ капище.

Внутри его стояла темная богиня: глаза ея смотрли холодно и зловще; одежда на ней сверкала и искрилась. При вид меня она усмхнулась и, протянувъ руку, опустила ее на мою; рука ея была такъ холодна, что я невольно вздрогнулъ отъ этого прикосновенія. — Скажи Агмахду — сказала она, — что я иду и буду съ тобой на судн, онъ пусть станетъ посреди его, рядомъ съ нами, тогда какъ остальные мои врные рабы должны окружить насъ кольцомъ; и если только все будетъ сдлано согласно моимъ предписаніямъ, я сотворю чудо на глазахъ у жрецовъ и всего народа. А сдлаю я это потому, что довольна своими рабами и хочу доставить имъ богатствъ и могущества. — Когда я повторилъ до конца слова ея, изъ мрака раздался голосъ Агмахда: — Добро пожаловать, Царица! Приказанія Царицы будутъ исполнены. — И черезъ мгновеніе факелы снова запылали. Теперь я замтилъ, что ихъ было десять, по числу державшихъ ихъ десяти высшихъ жрецовъ, среди которыхъ находился и Каменбака; на всхъ нихъ, какъ и на Агмахд, были блыя, богато расшитыя золотомъ одежды. Лицо Каменбаки меня поразило: оно напоминало лицо изступленнаго.

Агмахдъ отворилъ дверь, и мы вышли на мраморную лстницу, ведшей къ священной рки, у подножія которой стояла теперь другая лодка. То было большихъ размровъ судно, на просторной палуб котораго кольцомъ стояли сосуды съ благовонными куреніями; внутри кольца этого былъ проведенъ малиноваго цвта кругъ, съ которымъ переплетались линіи какой-то непонятной мн фигуры; вдоль бортовъ судна, подъ этой высоко расположенной палубой, находились гребцы, — тоже одтые въ блое жрецы, — которые, въ ожиданіи сигнала къ отплытію, сидли съ опущенными глазами, молча и не шевелясь; все судно, на носу и корм котораго висло по большому зажженному свтильнику, было увшано гирляндами цвтовъ, такъ густо переплетенныхъ между собою, что гирлянды эти казались толстыми канатами.

Агмахдъ взошелъ на палубу судна и занялъ мсто почти въ центр малиноваго круга, я помстился рядомъ съ нимъ, а между нами, одному лишь мн видное, встало грозное видніе, распространявшее вокругъ себя свтъ, подобный тому, который освщалъ святилище, хотя и не столь яркій. Вслдъ за нами вступили на судно и расположились по окружности малиноваго круга прочіе десять высшихъ жрецовъ, совершенно отрзавъ насъ, такимъ образомъ, отъ всхъ остальныхъ жрецовъ, бывшихъ на судн. Когда мы стали медленно удаляться отъ мраморной лстницы, я увидлъ впереди и позади насъ множество украшенныхъ цвтами и фонарями лодокъ, въ которыхъ сидли жрецы въ блыхъ одяніяхъ; вся эта величественная процессія въ глубокомъ молчаніи потянулась по широкой глади священной рки, направляясь къ городу.