Идиллія Благо Лотоса [Идиллия Белого Лотоса]

— Примись снова за свое дло, которое далеко еще не окончено, — сказала она и, указывая на бездыханный трупъ Малена, продолжала: — Вотъ — тло, въ которое к тебя облеку съ тмъ, чтобы въ этомъ новомъ одяніи ты могъ продолжать дло просвщенія моего народа. Оно — безгршно, непорочно и прекрасно, хотя жившая въ немъ душа погибла. Теперь ты — моя собственность, которой я распоряжаюсь; а прійти ко мн, значитъ — вчно жить для истины и познанія. Итакъ, вотъ твоя новая одежда!

И вдругъ, я почувствовалъ, что я не только силенъ духомъ, но еще и полонъ физической жизни, что утомленіе мое пропало и замнилось бодростью. Покинувъ мсто, гд за минуту передъ тмъ тло мое лежало безжизненной формой и стоя подъ эгидой своей повелительницы, я въ ужас смотрлъ на происходившее вокругъ меня.

— Ступай, Маленъ, — промолвила она, — пока ты — невредимъ. Какъ Сенса, ты будешь жить въ сердцахъ людей, ставши для нихъ символомъ вчной славы, образомъ и подобіемъ ея; тебя прославятъ, какъ мученика за истину, о которомъ будутъ съ любовью вспоминать смуглыя дти Хеми, ибо ты умеръ, служа мн.

Но отнын, переходя изъ тла въ тло, ты не перестанешь служить мн, на протяженіи вковъ, уча среди развалинъ этого храма; и хотя-бы тысячу разъ умеръ, служа моему длу, все-же наступитъ время, когда ты оживешь снова, чтобы въ святилищ Новаго храма, воздвигнутаго на мст настоящаго, возглашать неизмнную, вчную истину!

Повинуясь ея вол, я поспшилъ выбраться незамченнымъ и благополучно прошелъ среди бушевавшей толпы, которая опрокидывала статуи въ алле, снимала двери и ворота съ петель и ломала ихъ…

Я пріунылъ душой и жаждалъ тишины и мира. Обведя взоромъ окрестности, я тоскующими глазами долго смотрлъ на тихую деревню, гд жила мать; но она считала своего сына мертвымъ и не признала-бы меня подъ этой новой оболочкой; и я направился къ городу, временно покинутому обезумвшимъ отъ ярости народомъ.

Вдругъ неистовый, дикій вопль, вырвавшійся разомъ изъ тысячи грудей, потрясъ воздухъ и заставилъ меня остановиться. Оглянувшись я увидлъ, что обманутый своими учителями народъ тяжко отомстилъ за поруганіе своей святыни: славный, древній храмъ былъ оскверненъ, а его преступные обитатели принесены въ жертву Богу мести; и скоро онъ долженъ былъ превратиться въ развалины…

Долго блуждалъ я по опуствшимъ улицамъ города, въ которомъ я въ прошломъ пилъ изъ чаши наслажденія а въ будущемъ долженъ былъ испытать радости труда. Истина, бывшая столь долго изгнанной изъ поруганнаго храма, должна была найти себ убжище въ сердцахъ людей и проповдываться на улицахъ этого города, гд голосу моему суждено было раздаваться неустанно. Сколько времени пройдетъ, прежде чмъ спадетъ съ моихъ плечъ бремя грховъ, и я буду стоять чистый, непорочный, готовый вступить на путь совершенной жизни, ради которой я тружусь?..

И вотъ съ тхъ поръ я живу, непрерывно мняя одну физическую оболочку на другую и, несмотря на это, все время сознавая себя одной непрерывно перевоплощающейся, но единосущной индивидуальностью.

Египетъ умеръ, но духъ его — живъ и мудрость его свято сохранилась въ душ тхъ, кто остался вренъ его великому и таинственному прошлому и твердо помнитъ, что именно въ вкъ неврія и духовной слпоты покажутся первые признаки грядущей славы. И то, что настанетъ, будетъ грандіозне, величественне и таинственне того, что прошло. Ибо, по мр того, какъ человчество въ своемъ непрерывномъ, хотя и малозамтномъ, поступательномъ движеніи поднимается все выше и выше по спирали эволюціи, учителя его черпаютъ свои знанія изъ боле и боле чистыхъ источниковъ и соприкасаются все ближе и ближе съ Міровой Душой…

Время настало, и кличъ облекшейся въ слова Истины пронесся надъ міромъ! Проснитесь, угрюмыя души, прильнувшія къ земл и живущія съ устремленными долу очами! Имйте и очи и сердца гор и да освтитъ ихъ небесное сіяніе! Самое пылкое человческое воображеніе не въ силахъ нарисовать себ картину того сокровеннаго міра, который Жизнь таитъ въ себ. Проникайте смло въ ея тайны!..

Въ сокровенной глубин души каждаго человка тлется искра божественнаго огня; раздуйте его въ яркое пламя, которое освятило-бы вс темные закоулки вашей собственной индивидуальности, остававшейся вамъ чужой въ теченіе тысячелтій существованія!

Египетъ — страна смуглыхъ тлъ, и все-же онъ — блый цвтокъ среди прочихъ расъ земли; и никогда профессорамъ и ученымъ нашего времени, разбирающимъ іероглифы древнихъ іератическихъ письменъ, не удастся осквернить своими грубо матеріалистическими и невжественными толкованіями двственно-чистые лепестки этой великой лиліи нашей планеты. Стебель ея скрытъ отъ нихъ, и имъ не видно яркаго сіянія, просвчивающагося сквозь ея лепестки; они не могутъ изуродовать ея, примняя къ ней методы современнаго садоводства, какъ за вншней формой ея не могутъ до сихъ поръ разглядть сокровенной сущности ея, истиннаго лотоса, и это потому, что онъ вн предловъ досягаемости… для нихъ. Этотъ лотосъ поднимается выше роста человка, и его цвтокъ распускается надъ головой его, тогда какъ луковица сидитъ глубоко подъ поверхностью рки Бытія и питается ея струями.