Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века

В Средние века и раннее Новое время на Западе образы тоже атаковали, увечили и уничтожали со множеством разных — часто противоположных — целей. Кто-то выкалывал глаза святому на фреске, чтобы «убить» ненавистного идола, а кто-то — чтобы заручиться помощью небесного заступника и излечиться от болезни глаз. Какие-то фигуры на страницах рукописей остались без лиц, потому что кто-то специально выскоблил их ногтем или размазал намоченным пальцем. Так он пытался отомстить римлянам и иудеям, которые истязали Христа, или защититься от демонов, смотревших на него из миниатюры. Другие персонажи тоже теперь обезличены, поскольку кто-то в течение многих лет — из благочестия и любви — к ним прикасался пальцами и прикладывался губами. Результат очень похож или даже тождествен — цели и психологические механизмы различны.

Реальные практики не всегда укладываются в четкие схемы. Избивая статую святого, чтобы принудить его к помощи или наказать за то, что он остался глух к стольким мольбам, человек стремится повредить и навредить. Это явно malevolent iconoclasm. Однако им движет упование на силу святого, надежда на его поддержку или стремление его испытать. Образ повреждают, чтобы вступить в контакт с прообразом.

Большую часть практик, которые мы привыкли называть «иконоборчеством» в самом широком смысле, можно разделить на две большие группы. Чтобы не создавать новых терминов, назовем их условно A и Б.

А. Агрессия направлена на сам образ. Это требуется, если он догматически, идеологически либо морально неприемлем, должен быть исправлен или вовсе не имеет права на существование.

Вспомним о мусульманских ригористах, которые выскабливали лица на христианских или буддистских фресках, потому что изображать живое существо и тем более поклоняться изображению — грех[553]; кальвинистах, которые обезличивали фигуры Бога Отца, поскольку считали, что его вообще не подобает представлять в человеческом облике[554]; пуританах (в прямом или переносном смысле), которые зарисовывали нагие чресла персонажей на старинных фресках, миниатюрах или гравюрах, потому что рисовать половые органы — непристойно.

А1. Образ может попасть под удар, поскольку представляет взору то, что вообще не должно быть изображено, — невидимого и непостижимого Бога или «срамные места»: мужские или женские гениталии.

А2. Образы атакуют, когда что-то дозволено изображать, но только совсем иначе: представлять Троицу в облике человека с тремя лицами — грех, но можно ее показать как трех ангелов или трех мужей[555] (рис. 142). «Иначе» касается не только иконографии, но и материалов. В 1996 г. британский художник Крис Офили создал образ чернокожей Девы Марии. Ее правая грудь была сделана из куска высушенного слоновьего навоза. В 1999 г. работа была выставлена в Бруклинском художественном музее и спровоцировала скандал. Офили объяснял, что в Африке навоз олицетворяет плодородие и силу матери-земли. Тем не менее это не помогло (тем более что вместо ангелочков вокруг Богоматери летали фигурки из задниц, вырезанных со страниц порнографических журналов). Мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани пригрозил лишить музей финансирования, поскольку он оскорбляет верующих, а один из посетителей закрасил работу белой краской[556].

Рис. 142. Изображения Троицы как человека с тремя сросшимися лицами на одной голове (vultus trifrons) были распространены на исходе Средневековья и в раннее Новое время. Однако уже в XV в. стали звучать голоса, которые утверждали, что они представляют Бога как монстра и что так он слишком похож на дьявола. Эта иконография была осуждена папой Урбаном VIII в 1628 г. и папой Бенедиктом XIV в 1745 г. Однако до наших дней дошло немало подобных фигур.

Троица. Фреска в церкви Святой Троицы в Ракоше (Словакия), XIV в.

А3. Во многих случаях изображения атакуют потому, что они нарушают принятые границы, помещены в неверный контекст или вызывают неподобающую реакцию. Так, в XVI в. некоторые протестантские лидеры утверждали, что в церквях сценам из жизни Христа не место, поскольку там они легко становятся объектами поклонения и потворствуют идолопоклонству. Но их можно повесить или поставить дома — чтобы они напоминали о проповеди, страданиях и крестной муке Спасителя. Другой пример: изображение обнаженной в спальне или в музее никто не тронул бы. Однако, если его повесят у церкви, ему несдобровать, а скандал неизбежен. В обоих случаях главным триггером возмущения или агрессии становится не само содержание образа, а неподобающий, оскорбительный или кощунственный контекст, в котором он оказался.