Идол, защищайся! Культ образов и иконоборческое насилие в Средние века

В 1232–1233 гг. Иосиф бен Моше — богатый еврей, который перебрался из Ульма в Вюрцбург, — заказал рукопись с библейскими комментариями. В нее вошли толкования Раши (так принято называть Соломона бен Исаака из Труа, ум. 1105), а также других раввинов[574]. Перед главами и фрагментами из Торы, предназначенными для еженедельного чтения, мастер поместил рамки-инициалы, а в них — сцены из Библии: Ноев ковчег, жертвоприношение Авраама, сон Иосифа в Египте и т. д. Ни в одной из еврейских рукописей, созданных в предшествующие столетия на Западе и дошедших до наших дней, таких миниатюр нет.

До этого в еврейских книгах можно было увидеть геометрические узоры, нарисованные из крошечных, едва различимых букв. Этот визуальный прием известен как микрография. Так нередко записывали масору — указания, как читать и переписывать священный текст (рис. 148)[575]. Однако, насколько мы знаем, никто из иудеев, живших в Европе, не заказывал сюжетных миниатюр или «населенных» инициалов, какими в то время было принято украшать христианские манускрипты. В томе, который получил Иосиф бен Моше, до сих пор видны краткие инструкции, которые объясняли художнику, что и где следует рисовать. Они написаны на латыни, например: Somnium pharaonis — «Сон фараона». А значит, над инициалами работал христианский, а не еврейский мастер[576].

Рис. 148. Со временем крошечный текст масоры стали превращать не только в узоры, но и в фигуры (деревья, животных, людей), а порой и в маленькие сценки. Тут на полях главы 26 Книги Левит изображен охотник с соколом.

Пятикнижие. Германия, вторая половина XIII в.

London. British Library. Ms. Add. 21160. Fol. 181v

На листе 209v изображена история пророка Даниила и царя Навуходоносора (Дан., гл. 2 и 3). У всех персонажей: трех еврейских юношей, которых жестокий вавилонский владыка приказал бросить в огненную печь за отказ поклониться идолу; ангела, который их спас в пламени; самого крошечного тирана и его огромных воинов; золотого истукана из сна, который Навуходоносору истолковал Даниил; идолопоклонников, стоящих перед ним на коленях, — нет лиц (рис. 149)[577]. Изначально мастер нарисовал их как следует, но потом кто-то (сам заказчик, художник, которого он попросил о правках, либо кто-то из более поздних владельцев) тщательно выскоблил им глаза, носы и рты. На другом листе пророк Моисей стоит перед Господом. В иудейской традиции изображать Бога было категорически запрещено. Мы не знаем, как он там был показан, но сейчас на листе виден лишь контур, заполненный пустотой, — идеальный символ неизобразимости[578].

Рис. 149. Сборник библейских комментариев, созданный для Иосифа бен Моше, 1232–1233 гг.

München. Bayerische Staatsbibliothek. Cod. Hebr. 5/2. Fol. 209

Недорисованные, выскобленные или забеленные лица встречаются во многих еврейских манускриптах, созданных в XIII–XIV вв. в германских землях (у евреев-сефардов, живших в Испании, почему-то такого не было). Где-то обезличены все или почти все персонажи, где-то — лишь некоторые. Историкам редко удается объяснить, почему именно они, а не их соседи с той же страницы или с соседнего разворота. Однако мы почти наверняка знаем, что в еврейских рукописях изображенные оставались без лиц не потому, что кто-то хотел с ними поквитаться или, наоборот, из года в год любовно касался их лиц пальцами или губами. Дело прежде всего в сомнениях по поводу права вырезать в камне или писать красками человеческое лицо.

На протяжении столетий большинство иудейских авторитетов интерпретировало вторую заповедь «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в водах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им…» (Исх. 20:4–5; Втор. 5:8–9) как запрет не только на поклонение идолам и визуализацию невидимого Бога, но и на создание любых изображений людей и зверей. Однако столь жесткое толкование, которое делало невозможным иллюстрирование библейских текстов, не было единственно возможным. О границах дозволенного продолжали спорить.

В эпоху поздней Античности иудеи отвергали любой культ образов и противились попыткам установить в их городах (и тем более в Иерусалимском храме) статуи иноверных богов и правителей. Но к мозаикам или фрескам — двумерным изображениям, предназначенным для украшения, а не для поклонения, — относились гораздо терпимее. Религиозный аниконизм, отказ от создания изображений Бога, не означал отказа от изображений как таковых[579].